Захарий Френкель - Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути

Невзирая на это, все они, по-видимому, подали голос за меня, т. к. в числе избранных от губернии членов первой Государственной думы оказался и я.

После избрания в члены Государственной думы нас приветствовали в костромском клубе (общественном собрании) и в губернском земстве. Всего от Костромской губернии в Думу были избраны шесть человек. Из них двое — от крестьян: П. Д. Горохов (52 лет) и И. В. Замыслов (32 лет); один депутат — от рабочих: А. И. Смирнов (25 лет); один земский деятель от дворян — П. А. Сафонов (38 лет) и двое представителей разночинной интеллигенции: присяжный поверенный Н. А. Огородников (34 лет) и, наконец, — я. Мне тогда было 36 лет. Все шестеро представляли одну и ту же партию — кадетскую. По инициативе Николая Александровича Огородникова мы, вновь избранные члены Думы, обратились по телеграфу к графу Витте, бывшему главой правительства, с требованием вернуть из ссылок и выпустить из тюрем всех тех, кто оказались выбранными в члены Думы.

После выборов я продолжал вести свою обычную работу в земстве. Только за неделю до открытия Государственной думы, намеченного на 27 апреля, мы выехали из Костромы. Чтобы попасть на вокзал, нужно было переправиться через Волгу. У переправы при спуске с Молочной горы собралось много народа, чтобы проводить нас. Среди собравшихся были приехавшие на рынок крестьяне, были кооператоры из Самети и Шунги, но было много и горожан, земских служащих и участников предвыборных собраний. Когда паром начал отчаливать, последнее напутственное слово сказал один немолодой крестьянин-кооператор: «Стойте крепко за народное правое дело, не страшитесь никаких угроз, мы всем народом постоим за своих посланцев. Ни один волос не упадёт с вашей головы, не допустим этого». С парома в ответ неслись наши благодарности за доверие: «Всё, что в наших и ваших силах, всё, что сможем для пользы народа, постараемся сделать». Паром всё удалялся от берега, уклоняясь вниз, сносимый течением.

Потом мы ехали в поезде. Как живо встают в моей памяти эти минуты! Я смотрел из окна вагона на мелкие поросли ольхи и ивняка, на болота, поросшие тощими соснами, на редкие разработки торфа. Удастся ли увидеть вместо этой тощей, убогой картины бесконечных пространств «неудобной», бросовой земли осушенные пространства лугов и возделываемых полей, «устроенные» леса, рациональную добычу торфа? Доживу ли до такого времени? Ближайшее будущее казалось неясным, смутным…

По приезде в Петербург на первое время я остановился вместе с другими депутатами от Костромы. До начала работы Думы шла организация фракций, в том числе фракции депутатов, примыкавших к Конституционно-демократической партии. Я принял деятельное участие в налаживании её работы. Ближайшими и несомненными, в моих глазах, задачами, стоявшими перед Думой, как законосовещательным органом, было установление и упрочение фундамента политической свободы и равноправия людей без различия социального положения, пола, нации и расы. Это требовало не только настойчивого труда, но и известного опыта, знаний. Мне казалось, что мои усилия более всего будут плодотворны при объединении их с силами наиболее авторитетных знатоков конституционных основ, таких, как Ф. Ф. Кокошкин [115] Кокошкин Фёдор Фёдорович (1871–1918) — юрист, публицист, редактор газеты «Новь»; преподаватель Московского университета. В 1917 государственный контролёр Временного правительства. Убит анархистами. , Г. Ф. Шершеневич, Л. И. Петражицкий [116] Петражицкий Лев Иосифович (1867–1931) — юрист, профессор Петербургского университета. Один из редакторов журналов «Право» и «Вестник права». На II съезде кадетской партии избран в ЦК. В 1918 эмигрировал в Польшу, был профессором Варшавского университета. , М. М. Винавер [117] Винавер Максим Моисеевич (1863–1926) — присяжный поверенный; председатель гражданского отделения Юридического общества; член ЦК кадетской партии, депутат 1-й Государственной думы. и другие деятельные члены фракции партии кадетов.

Как и в предыдущие, 1892–1903 гг., я понимал первостепенное значение работы по объединению рабочего класса, по созданию и развитию той силы, которая в борьбе с абсолютизмом и реакцией в состоянии будет нанести по ним решающие удары. Но успеху этой борьбы могло содействовать на каждом её этапе также и ослабление опор, поддерживающих прочность самодержавного строя. Одною из существенных опор царизма и реакции была политическая отсталость, инертность близких к народным крестьянским массам местных людей, объединявшихся вокруг земского дела, поднявшихся до отстаивания интересов устроения местной жизни (местного дорожного строительства, земской школы, врачебно-санитарного дела, агрономии, кооперативного движения), защиты их от произвола и подавления со стороны бюрократического строя. Эти местные силы нужно было из опоры самодержавия сделать силой, борющейся с ним. Именно это осуществлялось в то время путём мобилизации аморфных групп, не способных примкнуть к более решительным революционным течениям. Помочь этим группам усвоить уроки борьбы за политическую свободу, закрепить их отход от самодержавного строя — таково было то реальное дело, которое делалось в то время в 1-й Государственной думе Партией народной свободы.