Брайан Дир - Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами

Медицинские документы детей показали, что если бы заявленную им временную связь оценили у всех двенадцати детей, родительские претензии тут же исчезли. Мисс номер Четыре, например, узнала о MMR и аутизме через три с половиной года после того, как ее сын получил прививку; женщина вдохновилась газетной вырезкой.

«[Он] не проявил никакой первоначальной реакции и не был болен в то время», – объяснила Мисс номер Четыре адвокатам в октябре 1998 года. Позже она прислала мне ксерокопию той самой вырезки.

И ее ребенок был не единственным из восьми детей, которые не соответствовали заявленному критерию. Домашний врач Ребенка номер Один написал Уокер-Смиту, описав вакцину MMR как «самую последнюю из подозреваемых», ведь трехлетний пациент был привит за 28 месяцев до возникновения симптомов. А после интервью с Мисс номер Шесть в октябре 1996 года австралийский профессор написал Уэйкфилду, что она лишь «относительно недавно связала изменение поведения» с уколом, сделанным мальчику тремя годами ранее.

– У этого ребенка, – рассказал Уокер-Смит на слушаниях Генерального медицинского совета, – мать не сразу связала вакцину MMR с происходящим, но позже убедилась, что прививка сыграла важную роль.

Получается, этих трех из восьми тоже следовало бы опустить? Да. И вот еще о ребенке номер Три. «Недавно социальные службы сообщили его матери, что, вероятно, проблема могла быть вызвана вакциной MMR », – написал профессор местному врачу, направившему мальчика, почти через пять лет после того, как была сделана прививка, отметив, что Мисс номер Три «контактировала с организацией JABS ».

А потом был вдохновитель Уэйкфилда – Ребенок номер Два, мать которого, казалось, появлялась повсюду. Первое упоминание в записях о том, что она как-либо комментировала MMR , появилось на свет из папки через три недели после слушания, когда ее семейный врач рухнул в кресло для свидетелей передо мной и подтвердил запись, сделанную им в медицинской карте мальчика 13 лет назад.

«Ничего не понятно. История с MMR »

Он написал это в среду, 2 ноября 1994 года, когда Мисс номер Два пришла к нему на прием. Ее сын был вакцинирован пятью годами ранее. А в день ее визита (за пять месяцев до трансляции Newsnight ) в газете The Guardian появилась статья на полстраницы, в которой фигурировали JABS , Джеки Флетчер и разговоры о компенсации. История была озаглавлена: «Мучительный выбор: рисковать или нет».

Читала ли Мисс Два рассказ, из которого врачу ничего не было понятно? Кто-нибудь ей подсказал? Кто знает. Но оказалось, что связь Уэйкфилда между прививкой и поведенческими проблемами зиждется на зыбучих песках. Детей в статье должно было быть больше, если уж указывать всех родителей, подавших жалобу на врачей. Или меньше, если основываться на тщательной проверке записей. Так или иначе, читатели The Lancet были введены в заблуждение.

Искажения обнаруживались часто. Например, относительно двух братьев и еще одного мальчика (чья мать поехала в Уэйкфилд по совету матери первых двух), которым не был поставлен диагноз «аутизм». Почему они были перечислены в таблице 2 статьи среди девяти из двенадцати с «поведенческим диагнозом» «аутизм»? В своем чудовищном показании под присягой Уэйкфилд утверждал, что под термином «аутизм», который он использовал повсюду – на конференции в Новом Орлеане (тезисы я поднял на встрече с редакторами The Lancet ), в обращении к родителям на встрече в Сакраменто, в своем отчете Совету юридической помощи, на слушаниях с участием Бертона в Конгрессе, на сайте Thoughtful House , в иске против Channel 4 и меня, в своей книге – он подразумевал, скорее, расстройство в «общем смысле» и описывал, по его же собственным словам «весь спектр» заболеваний.

«В обстоятельствах, когда используются термины “синдром Аспергера”, “синдром аутизма”, “аутистичный”, “вероятный синдром Аспергера” и “расстройство аутистического спектра”, уместно объединить все это в описании под термином “аутизм”».

Но почему медицинский работник может так думать? Дело не в том, что таблица 2 была слишком маленькой и не вмещала длинные термины. Да и в ней находились диагнозвы, противоречащие объяснению Уэйкфилда. Он использовал фразы «Дезинтегративное расстройство?» применительно к Ребенку номер Четыре и «расстройство аутистического спектра» к Ребенку Девять.

Нет уж, описывать разные заболевания как «аутизм» неуместно.

Правильно или нет, важно или несущественно, диагноз был указан именно так. Это была продуманная таблица, которую внимательно читали и родители, и профессионалы. И зачем Уэйкфилду было менять конкретное на общее, намеренно раскрывая меньше информации (и менее точные данные) редакторам, рецензентам и читателям журнала? Зачем подменять заключения педиатров-специалистов мнениями лабораторного работника, который никогда не обследовал пациентов и чей трудовой договор запрещал клиническую практику?