Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов

После перехода в 1691 году Монголии под власть маньчжурскую город становится центром могущественного монгольского союза, провинции Халхасов, северо-восточной Монголии. В 1911 году после провозглашения автономии Монголии город был переименован в Нийслэл-Хюре.

Монгольская революционная армия заняла в 1921 году столицу, а в 1924 году Народный Хурал провозгласил город столицей Монгольской Народной Республики и дал ему название Улан-Батор, «город Красного Богатыря».

В предреволюционной Урге стояли монгольские юрты, а также строения российских и китайских купцов. Недоставало здесь промышленности и культурных учреждений. Сегодня Улан-Батор является современным городом. Перемена эта совершилась буквально на наших глазах. В 1957 году рядом с современным центральным районом стояли ещё лачуги китайского района. В 1958 году, во время моего второго путешествия, застал я город уже полностью перестроенным; а от тех людей, которые позже посещали монгольскую столицу, узнал я, что старая часть города исчезла полностью.

На следующий день перед полуднем прошёл я через весь город и отправился на берег реки Толы (по-монгольски: Тул). До этого места тянулись здания предприятий и фабрик, современный центр города. Наибольшим врагом каменных сооружений является здесь резкий, иногда грозовой, холодный северный ветер. Окон отворять нельзя, подвижной остаётся только одна форточка – салхибч, через которую внутрь проходит немного воздуха. Двери обшиваются войлоком, щели уплотняются планками.

Народ Монголии жил в окружении многочисленных древних храмов и крепостей, и потому город не был здесь новинкой, но всё же видно, что нелегко полностью решиться на переселение в каменные дома. Не делается это по причине какого-нибудь «древнего кочевого инстинкта», но потому что трудно применить такую технику строительства, которая бы лучше всего соответствовала климату Монголии. Жители каменных домов более мучительно переносят летнюю жару, когда термометр показывает до 40° тепла, чем свистящий от весны до осени холодный ветер. И потому в этом году жители Улан-Батора не стали ждать жары, а уже ранней весной выехали в свои летние юрты. С берега Толы можно было наблюдать белеющие юрты, находящиеся у подножия гор и разбросанные по всей окрестности. На площади Сухэ-Батора длинные очереди людей ожидают автобусы, чтобы добраться до своих летних жилищ, находящихся на удалении десяти или пятнадцати километров. Рабочие и служащие убегают из города, из разогретых домов в более прохладную долину.

Летние юрты немного отличаются от юрт кочующих пастухов, только тем, что деревянные части конструкции цветные, а внутреннее убранство изготовлено на фабрике мебели. Нередко встречается в юртах мебель из алюминиевых трубок. Войлок стены юрты подвёртывается снизу, чтобы ветер продувался через стенную решётку, в то время как войлочная крыша полностью предохраняет от солнечных лучей. Во многих юртах проведено электричество. В связи с большими расстояниями между отдельными юртами во время больших праздников, приходящихся здесь на лето, монголы оставляют свои войлочные юрты и направляются на место торжества с временными брезентовыми палатками. Такая маленькая палатка называется майхан. На двух вертикальных шестах прикрепляется деревянная поперечина, перебрасывается через неё брезентовое полотнище – и палатка готова.

Городская юрта

На территории города всюду кипела стройка. Кое-где нужно было далеко объезжать улицы по причине их массовой застройки. Для каждого жителя города, однако, не хватало места в больших каменных домах. Часть людей жила в так называемых «дворах» хаша. Над Толой окольная дорога шла между такими дворами, окружёнными оградой на столбах высотой с человека. Из интереса я переступил выкрашенные в голубой цвет ворота одного из таких «подворий». Внутри находилась юрта, около неё тянулись меньшие помещения, один сеновал и один сарай для хозяйственного инструмента. Юрта стояла на деревянном полу, называемом шал. Такое устройство не подходит для кочевого образа жизни, но оно хорошо спасает от зимней стужи. Доски размещены на невысоких козлах или положены прямо на землю. Внутренняя обстановка в юрте бывает различной и зависит от возможностей семьи.

Хозяин юрты выходит мне навстречу, а увидев, что я иностранец, приветливо просит меня войти внутрь. Я осматриваюсь вокруг с большой заинтересованностью, так как это «городская юрта», этнографический парадокс.