Андраш Рона-Тас - Монголия. Следами номадов

Я дважды бывал в Монголии, что было сопряжено с моей трудовой деятельностью. Первая встреча с ней прошла во время двухлетнего пребывания в сомоне Хар-Хорин Убурхангайского аймака. Я работал в стройотряде Главвоенстроя МНР механиком по контракту. Рядом были занесённые песком развалины Каракорума, в XIII веке резиденции монгольского Каганата, откуда отправлялись монгольская конница покорять весь, существующий в понимании того времени, «мир». Рядом был храмовый комплекс ламаистского монастыря «Эрдэни-Цзу», или Чойжин-Ламы, построенный в XVI в. из камней Каракорума. Вся окрестность была отмечена вехами древних глиняных крепостей, старых могильников, вехами знаменитого древнего пути расселения номадов по долине реки Ор-хон.

Наши объекты находились на территории Архангайского, Убурхангайского, Среднегобийского и Южногобийского аймаков. Маршруты моих передвижений по Монголии захватывали и северную тайгу, мы ездили на грузовой машине вдоль замерзшего Орхона и Селенги, бывали у хребта Гурван-Сайхон Уул. И везде нас сопровождали древние безыменные памятники в виде вертикальных плоских плит с неизвестными письменами и грудой камней.

В 1968–1970 гг. мы наблюдали ещё экзотические случаи, когда охотники с монгольского Гоби-алтайского хребта предлагали купить шкуру снежного барса. Или в Хар-Хорин приходило несколько верблюдов с мешками ячменного зерна для помола на мельнице, из глубин Гоби. Офицеры батальона иногда принимали участие в охоте на кабана в предгорьях Хангая. Во время поездок, а это зачастую происходило ночью, монгол-водитель ориентировался, как правило, по звездам. Мы попадали весной в стену дождя, радовались начинающей зеленеть степи, удивлялись свадебным танцам журавлей. А осенью журавли прощались с нами, стаей кружась над поселком и выбирая вожака для далекого пути на юг.

Знакомство с Монголией и монголами ограничивалось бытом, языком, некоторыми обычаями и суевериями. Я уже мог отличить гобийского монгола от дархата из северной тайги, кроме того познакомился и с этническими казахами и уйгурами.

История монголов, история номадов оставалась для меня недоступной и требовала специальных знаний, которых я не мог получить при напряженной работе в монгольской «глубинке».

Многозначительный подарок получил я при расставании с Монголией от моего товарища, поляка Чеслава Пецуха, книгу венгерского этнографа Андраша-Рона Тас из Будапештского университета, «Монголия. Следами номадов» на польском языке.

На склоне лет я перевёл эту книгу и понял, какой бесценный подарок получил в своем монгольском прошлом.

Монголия представилась мне путем движения, жизни, битв и умирания многочисленных племён номадов. И зачастую забвения, так как расшифровать надписи на могильных плитах могли только специалисты, обладающие знанием древних языков и сопоставившие действие этих языков в хронологическом порядке. Уходили в небытие древние племена, но оставались в каждом следующем поколении традиции, обычаи, песни, сказки и поверья степных номадов. Оставались ремесла. Как скатать войлок, как поставить юрту, как готовить и сохранить продукты из молока и мяса в условиях степи и полупустыни, как охотиться в горной тайге, как и где пасти скот. И много, много собранных в копилке народной мудрости обрядов, сберегающих семью, скот и жильё от злых духов и явлений природы. Потом ламаизм заменил пантеоном богов языческие верования. Для простого номада смыслом и опорой жизни по-прежнему оставалось постоянное передвижение вместе со стадом в поисках кормов, воды.

Книга представилась мне глубоким, интересным и познавательным источником знаний.

Я узнал в подробностях о конной почте ЧингисХана, получил сведения о херегсурах (древних захоронениях), где спят Гунны, Тюрки, Монголы; узнал о богатейшем хранилище древних книг в музее Эрдэни-Цзу, в том числе написанных чернилами на основе из измельченных драгоценных камней; разобрался в загадке «Красной Хроники», старой тибетской книги; вошел в тайну старого монгольского письма «Пагра» – об этом и еще о многом другом узнают любопытные читатели, встретившись с этой книгой.

Уровень этой книги выходит из рамок простого описания, это скорее осмысливание, понимание всего процесса существования номадов в степной и полупустынной Центральной Азии. Вершиной этого извечного кочевого движения стали монголы, встряхнувшие и поставившие под сомнение возможность существования в прежнем направлении многих государств Азии и Европы.