Самих служанок описывает Лаван, предлагая их Исаву, который попросил у него жену для себя:
ЛАВАН: […] Моих служанок хвалят по всей округе, и хвалят, брат, знатоки.
( Поет: )
Зелфа – румяная, белая, сочная.
Вот за кого ухватился-б заочно я.
Губки, как ягодки, вишни, смородинки.
Стоят полсотни одни только родинки.
Ах, я не знаю, краснею, бледнею.
Как же останусь, расстанусь я с нею.
Свет моей жизни она…
…Впрочем, какая цена?
Валла – горячая, смуглая, черная,
И хлопотунья, певунья проворная,
Взглянешь на талию. Вспомнишь про лилию,
А не возьмешь – прославишь простофилею.
Ах, я не знаю, краснею, бледнею.
Как же останусь, расстанусь я с нею.
Свет моей жизни она…
…Впрочем, какая цена? (С. 20–21)
В водевиле Ярхо нет разговоров на возвышенные темы, а только земные и конкретные соображения шутливого и зачастую фривольного и эротического тона. Мужчины весело совокупляются со служанками, а последние жалуются на то, что это бывает слишком редко. Иаков, например, договаривается отдельно с обеими служанками, чтобы они помогли ему в своих интригах. Сначала с Зелфой:
ИАКОВ: Так передашь?
ЗЕЛФА: А что мне за это будет?
ИАКОВ: Сегодня ничего не будет. Войди в мое положение.
ЗЕЛФА: Вхожу. Но завтра?
ИАКОВ ( лаконически ): Послезавтра.
ЗЕЛФА: Иаков, я не узнаю тебя!
ИАКОВ: Не вбивай себе в голову ложных мыслей, деточка. Я поступаю так по высшим соображениям ( убегает ).
ЗЕЛФА: Бедные мы служанки! Всегда мы должны страдать, когда у этих милостивых государей появляются высшие соображения… Но если послезавтра он не вернется к низшим соображениям, я не хочу быть Зелфой. (С. 7)
Аналогичный разговор ведется Иаковом с Валлой:
ВАЛЛА: Будет сделано.
ИАКОВ: Ты, как говорят, имеешь на него [т. е. на Лавана] некоторое влияние.
ВАЛЛА: Увы, во всей Месопотамии только я одна и имею на него «некоторое влияние», и то раз в полугодие. У, мерзкий!
ИАКОВ: Аминь, Валлочка. Faciant meliora potentes. (С. 11)
С другой стороны, Лия и Рахиль, каждая из которых ждет своего венчания с Иаковом, жалуются на состояние их девственности. В начале второй сцены разговор ведут Зелфа и готовящаяся к свадьбе Лия:
ЗЕЛФА: О, Лия, погрусти же немножко, ну, хотя бы для формы.
ЛИЯ: Подружка-Зелфа, моя грусть не для формы, и мои формы не для грусти. ( Поет: )
Конечно законы приличья
Велят мне кричать на весь свет:
«Прощайте, восторги девичьи!»
А только восторгов-то нет.
О, да, да, да. Храненье наших лилий
Приносит меньше благ, чем требует усилий.
[…]
Со всяким веленьем традиций
Мы глухо враждуем всегда.
Не будь наша Ева девицей,
Она б не сорвала плода.
О, да, да, да. Храненье наших лилий
Приносит меньше благ, чем требует усилий.
ЗЕЛФА: Тут на счет Евы у тебя парадокс, в котором я даже не хочу разбираться. (С. 15)
Отметим, что и здесь появляется метапоэтическая заметка в устах служанки. Рахиль, в свою очередь, в ее типической бессвязной речи выражает желание побыть одной с женихом:
РАХИЛЬ: Наконец-то. Как приятно одной. Ведь я одна – всегда вдвоем. – Но я больше люблю когда вдвоем вдвоем. И, вообще, я не могу, когда я одна… Это несносно, наконец. Ведь не могу же я позвать его сама… я сгорю со стыда, я утоплюсь раньше… (С. 24)
В Священном Писании сказано, что после того, как обнаруживается обман Лавана, давшего в жены Лию вместо Рахили, Иаков должен служить еще семь лет, чтобы получить право жениться и на Рахили (Быт. 29: 26–27). Кроме того, мотив совокупления Иакова со служанками присутствует и в библейском предании, однако Иаков совокупляется с Валлой и Зелфой не из вожделения, а потому, что его жены бесплодны, т. е. с целью деторождения.
Своеобразную мораль наизнанку своей шутливой пьесы Ярхо вкладывает в уста служанки:
ВАЛЛА […] ( Поет, приплясывая: )
Я теперь пойду в ночное
К двум пригожим пастухам,
Возлежащим в виде Ноя
В час, когда стал хамом Хам.
Спляшем танец нашей грезы
Ну а танец – просто сон.
Это поза – верх курьеза
Два танцора с двух сторон.
Веселясь, вкушать мы будем
Нашей юности подъем.
Мой совет всем умным людям:
«Будьте счастливы втроем». (С. 30)
Иаков, подслушавший песню Валлы, хвалит ее «многосторонность и самодеятельность». Он венчается с Лией, но проводит ночь с Рахилью. Следующим утром обман обнаруживается, и надо спасти честь обеих женщин. По закону Иаков должен был бы служить еще семь лет из-за второй жены, хотя ущерб уже нанесен. Решение проблемы предлагает опять-таки Валла: «Я из вашего смущенья / Вам придумала исход: / Ведь в осадном положеньи / День считается за год» (С. 34). Все согласны с этим выходом, и Иаков уточняет: «Я согласен, если всю эту неделю мы будем пировать без просыпа» (С. 34). Веселая мораль пьесы состоит в том, что хорошо совокупляться и для наслаждения.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу