Array Сборник статей - Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

Не знаю, как кто, но лично я, разворачивая газетный лист и встречая под статьями и под заметками загадочные подписи в роде, например, «Ив. Ив. Пет.», «Монокль», «Незнакомец», «Серг – в», «Читатель» и т. п., неизменно испытываю смешанное чувство удивления, досады и сожаления…

Каждый поступок человека, находящегося в здравом уме и твердой памяти, должен иметь оправдание, и не совсем понятной, мне кажется, для любознательного читателя является сумма причин, заставивших, например, Ивана Ивановича Петрова подписать свою статью «Ив. Ив. Пет.» и т. д.

Если этот Иван Иванович пишет о том, что ему достоверно не известно, и он не может потому подписаться полным именем, спрашивается, какое, вообще, он имеет право писать на эту тему и своим анонимным писанием вводить в заблуждение читателей.

Если же этот автор пишет о том, что ему хорошо известно, или что является его личным убеждением, в этом случае ясно, что загадочная подпись есть тот щит, за которым прячется трус…

Но в этом случае не совсем понятно, почему этот щит сделан из столь прозрачного вещества, ибо, я полагаю, каждому читателю ясно, что под загадочными литерами «Ив. Ив. Пет.» скрывается никто иной, как Иван Иванович Петров… По-видимому, Ивану Ивановичу, с одной стороны, хочется сказать свое слово и увидеть хоть кусочки своего имени напечатанными, а с другой – страшновато. «И хочется, и колется, и мама не велит!..»

Г. Серг – в рассуждает, вероятно, так: «тот, кто знает, что я работаю в газете, поймет, что Серг – в – это я, Сергеев, а прочие могут догадаться… В случае же чего всегда можно отпереться: так мол и так, Серг – в – вовсе не я, Сергеев, а какой-то Сергунов что-ли…»

Или что-нибудь в этом роде!

Все эти «Монокли», «Лорнеты», «Читатели» и пр., и пр. прежде всего пошлы, да простят мне авторы, скрывающиеся за этими хрупкими щитами, – а затем нелепы, ибо, повторяю, совершенно неясна цель подобного маскарада… А в особенности в наши дни!..

Мы переживаем эпоху, когда все борются с одним общим врагом, все борются с большевизмом, как с политическим течением, разрушившим все, чем живет сердце, идущим вразрез потребностям человеческой природы, основанным на тупом и гнусном насилии над человеческой личностью, над обычаями и традициями общества, и все мы боремся, как умеем и чем можем… Одни – оружием, другие – пером и словом… Есть и такие, которые вовсе не борются, а остаются равнодушными зрителями, но не о них идет речь.

Люди, пишущие о большевизме, как о гибели России, люди, работающие над внедрением в сознание масс убеждения, что большевизм не есть благо человечества, а, напротив, его порабощение, должны иметь храбрость открыть свое настоящее лицо, иначе к их словам не будет должного доверия, и вся их работа пропадет понапрасну.

Оправданий в этом смысле не может быть: если ты хочешь бороться – имей храбрость делать это открыто, не прячась за угол, если этого мужества в тебе нет, и ты придумываешь себе псевдонимы, которые загородили бы тебя от опасности, неминуемо висящей над каждым борющимся против ига поработителей, – брось перо и ступай в ряды равнодушных зрителей всенародной трагедии.

В репертуаре оправданий, выдумываемых людьми с заячьими душами, особенно модной стала в последнее время ссылка на родных и близких, оставшихся в совдепии, и на те репрессии, которым эти близкие могут быть подвергнуты в том случае, если выяснится, что какой-нибудь «Монокль», «Ив. Ив. Пет.» или «Читатель» – никто иной, как Петров, Сидоров или Иванов.

Оправдание это наивно и недостойно людей умных и мужественных.

Полагаем, что советские власти – не наивные простаки и не Дон-Кихоты, а потому, с одной стороны, они не станут охотиться за семьей какого-нибудь икса, помещающего раз в неделю в газете пять строчек о порядках в советском кооперативе, и, с другой стороны, их вряд ли сумеет ввести в заблуждение пошлым псевдонимом крупный анти-большевистский работник.

Полагаем, что не только местонахождение родственников лиц, энергично борющихся с советовластием, – оружием ли, пером ли, в открытую ли или с опущенным забралом, – известно соответствующим большевистским инстанциям, но они не хуже осведомлены и об образе жизни своих политических противников, об их словах, переписке, планах на будущее и т. д.

Наивные «Монокли», «Читатели», «Незнакомцы» и прочие анонимы уподобляются страусам, если вести активную работу, они надеются за размалеванными масками скрыть свои, искаженные заячьим страхом, лица или, если они – не более как маленькие безыдейные честолюбцы, графоманы и пошляки, зачем они засоряют своими анонимными, а следовательно, трусливыми и часто недостоверными строками газетные листы?..