Ренат Асейнов - При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века

Особое внимание, уделяемое личным качествам герцогов, является не только данью традиционным представлениям об идеальном государе. Они получают совершенно иное значение в случае с бургундскими герцогами, которые, несмотря на всё свое могущество, не могли не испытывать некую «ущербность» в отношении титула. Ведь их претензии на независимость от французской короны и доминирование на европейской арене сталкивались в том числе и с проблемой титула герцога, графа, но не короля. Поэтому не случайно их стремление получить титул короля хотя бы по своим имперским владениям или появление у Карла Смелого проекта стать Римским королем [46] См., например: Bartier J. Charles leTemeraire. Bruxelles, 1944. P. 170. , несмотря на всю эфемерность его власти. Сам Шатлен пытается доказать, что герцоги владеют территориями, не уступающими королевским, и почет им воздают, равный королевскому [47] Chastellain G. CEuvres. Vol. VII. P. 315. . По его мнению, бургундские герцоги, в том числе и Карл Смелый, могли в определенной степени преодолеть эту трудность своими добродетелями. Он сознает, что другие государи превосходят Карла по титулу, точнее по их королевскому достоинству, но он выиграет на их фоне, обладая наивысшим из титулов – титулом добродетельного государя [48] Chostelloin G. CEuvres. Vol. VII. Р. 293. .

Несмотря на констатацию факта об огромной пропасти, разделяющей Французское королевство и Бургундское государство, Шатлен продолжает напоминать Карлу Смелому о его происхождении из королевской семьи, одной из «благороднейших христианских династий». Хочет ли он этим сказать, что именно герцог Бургундский должен компенсировать недостатки дурного короля, в соответствии с выдвинутой им концепцией? Вероятно, это так, учитывая время написания трактата. Шатлен связывал с новым герцогом большие надежды на то, что тот будет следовать по пути своего отца, т. е. пути добродетели, который позволит ему стать одним из величайших государей мира. С другой стороны, размышления о Людовике XI приводят автора к выводу, что «не скипетры, короны или пурпурные одеяния делают королей достойными, но добродетели и добрые нравы прославляют их и делают заслуживающими короны» [49] Ibid. P.327. . А добродетель – одна из основных категорий в характеристике государя у Шатлена. Ибо «просто называться государем – это жалкий титул», «только глупые и ничтожные люди его носят» [50] Ibid. P.312. . Другое дело прославиться своими нравами, добродетелями. Вырабатывая прозвище для государя, Шатлен стремился раз и навсегда определить в одном этом слове сущность человека, дать ему имя, которое будет говорить о нём потомкам, иными словами, обессмертит его. Так случилось с предшественниками Карла Смелого. Ведь все они носили не просто титул герцога Бургундского, но заслужили прозвища, демонстрирующие их добродетели: Храбрый, Бесстрашный, Добрый. Отсюда следует традиционный вывод: добродетельный бедняк больше достоин короны, чем сын короля, обремененный пороками.

Каким же должен быть Карл Смелый, чтобы достичь этой цели, т. е. превзойти всех государей мира в добродетели, а также не нанести урон тому «зданию, которое его знатные предки основали прежде» [51] Ibid. P. 294. ?

Вслед за Знанием самого себя перед герцогом в «Обращении» предстает Трудолюбие, олицетворяющее традиционную христианскую добродетель, но получившее у Шатлена несколько иное название – Забота (Soing, Soucy, Cure). Ей противопоставлена праздность, как один из главных пороков государя. Трудолюбие или Забота – очень важное качество, поскольку быть государем – тяжелое бремя. Ибо он в конечном итоге открывает и закрывает подданным путь к спасению [52] Chastellain G. CEuvres. Vol. VII. Р. 294. . Шатлен сравнивает государя с капитаном корабля, чьей задачей является провести судно через все препятствия к «порту спасения» (port de salut) [53] Ibid. Р. 305. . Следовательно, он должен уделять повышенное внимание человеческим делам (Consideration des humains affaires), которые, словно морские волны, переменчивы, непостоянны, сегодня спокойные, а завтра бурные, т. е. государь имеет дело с нестабильностью, действуя то во время мира, то во время войны. Поэтому ему следует добрыми законами устанавливать порядок в своих владениях, проявляя строгость и великодушие в зависимости от ситуации и от того, что советует ему разум. Для того чтобы привести своих подданных к спасению, государь должен добиваться выполнения всеми своих обязанностей, сам являя пример этого, и «не давать никому отдыха, пока не будет преодолена опасность» [54] Ibid. Р. 305. . Когда Шатлен писал об этом, он еще не подозревал, какую причудливую форму приобретет стремление Карла Смелого быть трудолюбивым государем. Прозвище «Труженик», данное ему О. де Да Маршем, свидетельствует об этом [55] La Marche О. de. Mémoires. Vol. I. P. 122. . Из его сочинений следует, что герцог всегда сам вникал во все дела [56] Ibid. Vol. I. P. 128. , лично контролировал расходы и назначения пенсионов [57] Ibid. Vol. IV. P. 10. , участвовал в заседаниях совета, выслушивал мнения всех его членов, два раза в неделю давал аудиенции, чтобы внимать жалобам даже самых бедных своих подданных [58] Ibid. P. 4. . О последнем с некоторой долей недоумения пишет и сам Шатлен: герцог давал аудиенции три раза в неделю, перед ним читали петиции и жалобы, которые он разрешал так, как ему это хотелось, проводя за этим занятием до трех часов. При этом автор отмечает, что не видел и даже не слышал, чтобы в его время так поступал какой-либо другой государь [59] Chastellain G. CEuvres. Vol. V. P. 370. В отличие от О. де Ла Марша Шатлен упоминает три аудиенции в неделю. . С одной стороны, это отличает Карла Смелого от его отца, который не заботился о государственных делах и особое пренебрежение испытывал к финансам [60] Ibid. Vol. VII. Р. 223. . С другой же – Шатлен не приветствует то, что герцог слишком много времени посвящал занятию делами, ибо это не подобает такому государю, как герцог Бургундский [61] Ibid. Р. 229. , хотя такое поведение герцога объяснялось и особым характером его принципата – высокой долей персонального участия государя в управлении по причине недостаточного развития органов власти.