Леонид Никитинский - Апология журналистики. В завтрашний номер - о правде и лжи

Журналистика же всегда старается вернуть человека в действительность, когда «нельзя спать» (так Мамардашвили цитирует Декарта), и это ее качество далеко не всегда и не всем нравится. Журналист – это не просто роль, это и бремя: бывает, что оставаться журналистом не хочется.

Программа «Анонимных Алкоголиков», например, говорит о «неумолимой честности» – необходимом условии, без которого эти несчастные не смогут бросить пить. Это странная штука – она ведь не запрещает дурные поступки и лживые высказывания, она не позволяет их только рационализировать, называя ложь как-то по-другому. Такова же и журналистика – она и собственному названию соответствует ровно настолько, насколько называет все вещи своими именами. Журналистика – это то, что вам не понравится. Это горькое лекарство, но обществу оно необходимо.

В второй половине XX и в начале XXI века появился целый ряд фундаментальных трудов, осмысляющих информационное (массовое) общество и медиа. Однако уважаемые профессора (Маршалл Маклюэн, Мануэль Кастельс и др.), точно ухватывая проблему искажения действительности в медиа, перестают различать внутри них журналиста . Некоторые из этих трудов я даже осилил и буду на них ссылаться. Но эта книжка отнюдь не научная, она субъективная и именно апологетическая. Мне просто захотелось самому разобраться, чем я занимался всю вторую половину своей жизни. Я стал читать книжки по философии, остался в ней дилетантом, зато понял, что все, что мне рассказывают об этом профессора, меня не устраивает. Перед этими уважаемыми учеными у меня есть только одно преимущество: я журналист и вижу проблему с этой стороны. Но как всякий (и всегда) журналист, я небеспристрастен: я предан своей профессии и буду ее защищать.

С другой стороны, это и попытка убедить себя, что все, чем я занимался последние тридцать лет, не было напрасным. Ну, несколько человек мне удалось вытащить из тюрьмы, а моими газетными заметками, наверное, можно оклеить под обои хорошую трехэтажную виллу, которой у меня нет. А что в итоге, в чем был смысл этой командировки ?

Командировка – очень важная часть жизни журналиста, и она необязательно куда-то далеко. Можно оставаться в редакции, но и здесь рассматривать любую тему (историю) как бы глазами «иностранца», странника. Ты все время пытаешься увидеть чужой край действительности и выпадаешь из своей собственной. Искушение вылезти из зала на сцену (как в рассказе старшего Драгунского «Сражение у чистой речки») возникает постоянно, но журналисту этого делать нельзя, это противоречит его роли наблюдателя, пусть и сочувствующего одной из сторон. Если ты разглядываешь чужую действительность день за днем, да еще пропускаешь это через процедуру сомнения, получается, что ты все время в командировке, а своего дома у тебя как бы и нет, есть только гостиница, где можно встретиться с родными и набраться сил. Журналист часто живет своей жизнью по остаточному принципу, хотя всем представителям этой по факту в основном «женской» профессии хотелось бы пожелать лучшего.

Чтобы избежать слова «миссия» (пафос журналистике абсолютно противопоказан), будем говорить, что мы в командировке. Тут главная проблема – подушки: не во всех гостиницах они удобные, но это как-то перекликается и с тем, что «нельзя спать». Мы все в командировке, хотя задание нам не всегда сформулировано отчетливо. Тогда эта книжка – отчет о командировке, который ведь тоже кому-то обязательно придется представить. Но пока он, разумеется, вчерне.

В последнее время мне часто приходится говорить о журналистике с разными людьми. Девицы видят в ней обещание легкой славы, которую дарит экран телевизора или теперь компьютера, стоит лишь там появиться, а иные и видавшие виды мужи чаще говорят: «Ну и мерзость эта ваша журналистика!» В обоих случаях здесь просто ошибка в термине, и вовсе не о журналистике речь. Приходится всякий раз объяснять, что это такое, хотя тут и объяснять-то, казалось бы, нечего.

Из этих встреч, лекций и дискуссий и родилась эта книжка, сохранившая в себе как родовую травму некоторую распыленность, повторы и необязательность, свойственные устной речи. У меня не получается это исправить, ведь ученым, как и писателем, на постоянной основе я так и не стал. По сути, это более или менее приведенные в порядок конспекты лекций и устных выступлений, которые, впрочем, никогда не излагались и вряд ли могут быть изложены в том порядке, в каком они теперь здесь записаны, и лишь для удобства пользования рассредоточены по главам.