Алекс Месуди - Культурная эволюция. Как теория Дарвина может пролить свет на человеческую культуру и объединить социальные науки

Одна из составляющих гражданской вовлеченности – это чувство справедливости, а ее антипод – эгоизм. Люди с высоким уровнем гражданской активности, как правило, ценят справедливость в личном общении и в бизнесе, а также считают, что каждый должен получать столько, сколько он заслуживает. Люди с низким уровнем гражданской вовлеченности, наоборот, не стремятся к справедливости, а пытаются увеличить собственную прибыль за чужой счет. В экспериментальной экономике справедливость измеряется с помощью так называемой игры «Ультиматум». В нее играют два игрока – предлагающий и отвечающий. Предлагающий должен разделить некоторую сумму денег, например 100 долларов, на две части. Одну из них он может оставить себе, а другую должен отдать отвечающему. Скажем, предлагающий может разделить 100 долларов поровну – на две части по 50 долларов каждая (справедливое предложение), или он может предложить 20 долларов, а себе оставить 80 (эгоистичное предложение), или предложить 80 долларов, а оставить 20 (щедрое предложение). После этого отвечающий может принять предложение – в таком случае оба игрока получат названные суммы. Но отвечающий может также отвергнуть предложение – в таком случае ни один из них ничего не получит. Как правило, «Ультиматум» разыгрывается один раз при анонимности обоих игроков. Это нужно для того, чтобы избежать сделок, обещаний и репутационного давления. Обычно делят довольно существенную сумму денег, чтобы мотивировать игроков к реалистичному поведению.

В обычной выборке, состоящей из американских студентов, наиболее распространенное предложение – 50 %, то есть честный, равный раздел. Реакция отвечающих предполагает наличие у них чувства справедливости: любое предложение суммы менее 20 % отклоняется в половине случаев [8] Подробнее об игре «Ультиматум» с американскими студентами см.: Roth 1995; Camerer and Thaler 1995. . То есть они отвергают предложения, которые им кажутся нечестными. В свою очередь, предлагающие тоже держат это в уме. Полученные в эксперименте данные показывают, что американские студенты не очень эгоистичны. Поскольку у них развито чувство гражданской вовлеченнности, то у них есть и чувство справедливости; поэтому они не против делиться деньгами [9] Эти открытия активно обсуждались экономистами, так как они идут вразрез с классическими теориями «рационального выбора». Согласно этим теориям, люди должны вести себя так, чтобы максимально увеличивать количество получаемых денег (или иных ценных вещей). В игре «Ультиматум» такое поведение приведет к крайнему эгоизму. Отвечающие должны принимать любое предложение, если оно больше нуля, ведь любое количество денег лучше, чем их отсутствие. Зная об этом, предлагающие должны выдвигать как можно меньшую сумму – например, один доллар, оставляя себе 99 долларов. Отвечающий принимает этот доллар, так как это лучше, чем не получить вообще ничего, отвергнув предложение. Попытки объяснить эту, на первый взгляд иррациональную, справедливость, свойственную людям, будут предложены в главе 8. Здесь же меня интересует межкультурное разнообразие в игре «Ультиматум». .

Справедливое поведение в игре «Ультиматум», как и гражданская вовлеченность, воспринимается различным образом в разных сообществах. Группа культурных антропологов, возглавляемая Джозефом Генрихом из Университета Британской Колумбии, провела эксперименты с игрой «Ультиматум» в 50 небольших сообществах из двенадцати стран [10] Henrich et al. 2005; Henrich et al. 2010. . Эти сообщества отличались друг от друга образом жизни: некоторые состояли из кочевых пастухов, другие – из охотников-собирателей, третьи – из мелких земледельцев. В каждом случае два члена сообщества, выбранные случайным образом, анонимно играли в «Ультиматум» за большое вознаграждение – как и американские студенты. Оказалось, что предложения, которые делались членами разных сообществ, существенно варьировались. Например, жители Ламалеры в Индонезии и представители парагвайского народа аче обычно предлагали 50 % суммы отвечающим, как и американские студенты. А вот представители народов мачигенга (Перу) и хадза (Танзания) обычно предлагали только 20–25 %. Размер принимаемой суммы тоже различался: эквадорские кечуа принимали любые суммы, даже менее 50 %, в то время как представители ау из Папуа – Новой Гвинеи отвергали четверть всех предложений, даже превышающих 50 %.

Чем объяснить эти различия в понимании справедливости? Переменные, касающиеся конкретных индивидов, – пол, возраст, благосостояние и образование – не коррелировали с поведением в игре «Ультиматум» ни при сравнении сообществ между собой, ни в каждом отдельно взятом сообществе. Лучше всего поведение игроков объяснялось особенностями сообществ – прежде всего тем, насколько экономическое положение в каждом сообществе зависело от взаимодействия с людьми за пределами семейного круга. В сообществах, где предложения в игре были самыми низкими, как у мачигенга, экономические контакты с кем-либо за пределами своей семьи были редки в повседневной жизни. Сообщества, в которых предложения были высокими, оказались более интегрированными в рыночную экономику; в повседневной жизни люди часто торговали и сотрудничали с другими. Например, жители Ламалеры, делившие деньги пополам, охотятся на китов у берегов Индонезии. Китобойный промысел – непростое дело, успешная охота требует большой команды на нескольких лодках. Поскольку успех зависит от сотрудничества между несколькими людьми, китовое мясо делят на равные части между всеми членами команды. Иными словами, необходимость сотрудничества привела к выработке довольно сильных норм справедливости, которые, по мнению Генриха и его коллег, и проявляются в игре «Ультиматум» в виде склонности к равному разделу. Подведем итог: люди в разных сообществах обладают разными уровнями справедливости, поскольку они переняли разные нормы справедливости от других членов своих сообществ. А эти нормы возникли из-за разницы между способами существования в этих сообществах.