Алекс Месуди - Культурная эволюция. Как теория Дарвина может пролить свет на человеческую культуру и объединить социальные науки

Приведенные примеры указывают на существенные расхождения между членами различных обществ или групп, между их поведением и мышлением. Но действительно ли это культурные различия? Напомню, что люди также получают информацию двумя другими способами: генетически и путем индивидуального научения. Возможно, связанные с гражданской вовлеченностью ценности, сохраняющиеся на протяжении нескольких поколений, передаются не культурно, а генетически: возможно, скандинавы генетически более предрасположены к таким ценностям, чем итальянцы, и это генетическое различие сохраняется в США до сегодняшнего дня. Или же, возможно, различия в понимании справедливости, которые проявляются в игре «Ультиматум», – результат индивидуального научения: каждый член более-менее «справедливого» общества живет в такой (не социальной) среде, где у него – независимо от других – развивается достаточно высокий уровень справедливости. При этом у членов менее справедливых обществ – тоже независимо друг от друга – развивается менее справедливое отношение.

К этим объяснениям нужно отнестись серьезно, поскольку многие влиятельные традиции в социальных науках скорее склоняются к генетическим гипотезам или гипотезам об индивидуальном научении для объяснения различий в человеческом поведении. Два основных направления в психологии ХХ века – бихевиоризм и когнитивная психология – изучали в первую очередь индивидуальное научение, игнорируя социальное научение и культуру. Бихевиористы вроде Дж. Б. Уотсона и Б. Ф. Скиннера пытались объяснить человеческое поведение за счет простых механизмов индивидуального научения, таких как условные рефлексы, при которых возникают ассоциативные связи между различными стимулами (изначальным примером этого были собаки Павлова, которые учились ассоциировать звук колокольчика с едой). Когнитивные психологи внимательнее изучают структуры знаний, влияющие на наше поведение, скажем, абстрактные категории, которыми мы пользуемся для классификации объектов (например, «мебель» или «животное») и на основании которых делаем выводы о свойствах незнакомых нам объектов, не прибегая при этом к ассоциативному обучению методом проб и ошибок. Но, подобно своим предшественникам-бихевиористам, когнитивные психологи обычно не проводят различие между получением информации из окружающей среды (то есть из не-социальной среды) и получением информации от других людей – последнее вообще редко принимается во внимание. Похожим образом экономисты, представляющие «теорию рационального выбора», обычно предполагают, что люди рассчитывают затраты и выгоды своих действий по отдельности, а культурные влияния при этом незначительны. Представители так называемой «культурной экологии», или «культурного материализма», в культурной антропологии – направления, часто связываемого с антропологами Джулианом Стюардом и Марвином Харрисом, предполагают, что поведенческие практики и технологии можно рассматривать в качестве адаптаций к локальным, а не культурно наследуемым условиям [15] Известная критика неспособности когнитивной психологии провести полноценное различие между индивидуальными и социальными влияниями приведена в: Бандура 2000; Bandura 1977; см. также недавнюю критику: Goldstone, Roberts, and Gureckis 2008. Критику зацикленности экономистов на индивиде см. в: Gintis 2007. Примеры культурной экологии можно найти в: Steward 1955; Harris 1989. .

Исследователи из других дисциплин подчеркивают роль генов. Например, эволюционные психологи, как правило, объясняют человеческое поведение с помощью адаптаций, появившихся в процессе эволюции, и недооценивают или игнорируют роль культуры. В теории, эволюционные психологи вроде Джона Туби и Леды Космидес признают существование «передаваемой культуры» – то есть культуры, как я ее определил ранее в этой главе, – но при этом они преимущественно изучают «культуру, вызванную биологией» [16] См., например: Tooby and Cosmides 1992; Gangestad, Haselton, and Buss 2006. . Согласно идее культуры, вызванной биологией, значительную часть различий между поведением человеческих сообществ можно объяснить различиями в генетически закодированных реакциях, которые включаются в ответ на различающиеся экологические условия: что-то вроде смеси генов и индивидуального научения. Чтобы объяснить, как это работает, Туби и Космидес используют метафору музыкального автомата. Представьте два таких автомата с идентичными наборами песен. Хотя они одинаковы, в зависимости от выбора слушателей один может играть песню T h e Beatles , а второй – песню Боба Дилана. Точно так же два человека, живущих в разных сообществах, могут вести себя по-разному, поскольку различные (не социальные) внешние стимулы активируют в них те или иные реакции при идентичности изначального репертуара. Этот взгляд существенно отличается от предложенного ранее определения культуры как «социальной передачи». Если эволюционные психологи правы, то передающаяся культура не играет большой роли в различиях человеческого поведения, а теория культурной эволюции не нужна. Следовательно, важно показать, что индивидуальное научение и гены не могут полностью объяснить различия в нашем поведении, и культура все же играет немаловажную роль.