Альберт Байбурин - Жилище в обрядах и представлениях восточных славян

В приводимом ниже украинском гадании действия по упорядочению пространства получают дальнейшее развитие. «Наметив под хату место, по захождении солнца, тайком, чтобы никто не заметил, насыпают по четырем углам его небольшие кучки жита (ржаного зерна) в следующем порядке: сперва насыпают кучку жита там, где будет святой угол хаты, потом там, где будет печь, далее — там, где сходятся причилковая и глухая стены, и, наконец, в дверном угле, а посередине между кучками жита ставят иногда маленький из палочек крестик» [115] И[ванов] П . Народные обычаи…, с. 38. . В этом гадании получает свое оформление принцип неравнозначности частей жилища. «Ценностная иерархия» углов (святой — печной — глухой — дверной) выражена последовательностью действий. Особая роль красного угла сказывается и в конечном результате гадания: «Когда потревоженной окажется только та кучка зерна, что на святом угле, то хату можно ставить на избранном месте, не опасаясь никаких дурных последствий, потому что сила святого угла побеждает всякую вражескую силу» [116] Там же. .

Второй момент связан с материалом (предметами или набором предметов), который используется в гадании. Чаще всего в роли своеобразного индикатора выступает зерно (изделия из зерна), иногда в комбинации с водой [117] Zelenin D . Russische… Volkskunde, S. 287; Чубинский П. П . Труды…, т. VII, с. 101; Сумцов Н. Ф . Культурные переживания, с. 88; Bystroń J. S . Zakladziny domóv…, s. 6. и с солью [118] См., напр.: Дыминский . Суеверные обряды при постройке дома в Каменец-Подольской губ. — Этногр. сб., СПб., 1864, вып. 6, Смесь, с. 7. . Этот набор является по сути дела вторым «минимумом», который относится к хозяйственно-экономической сфере и наделен устойчивым кругом значений (богатство, плодородие и т. п.). Подобной семантикой обладают также используемые в данных гаданиях шерсть (которая за ночь должна отсыреть, что считается хорошим знаком) [119] Zelenin D. Russische… Volkskunde, S. 288. , мел (который должен привлечь муравьев) [120] Никифоровский H. Я . Простонародные приметы…, с. 134. Не совсем понятно, что здесь имеется в виду, так как «мелом» в некоторых местах назывались дрожжи (см.: Даль В . Толковый словарь…, т. II, с. 317). .

Особенностью гаданий при выборе места является их необычная временная протяженность. Начинается оно обычно вечером, а результат становится известным только на следующее утро, а иногда и через несколько дней (как правило, через три дня). Увеличение срока уменьшает вероятность положительного исхода, но увеличивает ценность гадания. С последним соотносится стремление придать гаданию эзотерический характер — оно производится тайно и ограниченным числом участников (обычно хозяином, но никогда — женщинами) [121] См., напр.: И[ванов] П . Народные обычаи…, с. 38; Никифоровский Н. Я . Простонародные приметы…, с. 134. .

С определением результата гаданий связаны их типологические характеристики. Исход всех приведенных выше гаданий определялся по тому, тронуты (сдвинуты, разбросаны, уничтожены и т. д.) орудия гадания или нет, т. е. сохранился установленный символический порядок или подвергся разрушению. Следовательно, в основе механизма данного типа гаданий лежит временное противопоставление начального состояния (пространственной упорядоченности) конечному («сохранение упорядоченности» — «деструкция»). Но это противопоставление все же не является универсальным.

Рассмотрим некоторые специфические гадания при выборе места для жилища (зарегистрированные на территории восточных славян), которые в определенном смысле можно понимать как преобразования основного типа гаданий.

Вечером кладут «сухое руно овечье» под горшок на предполагаемом для дома месте. Если к утру шерсть под горшком отсыреет — место считается подходящим (дом будет богатым) [122] Дыминский . Суеверные обряды…, с. 7. .

С горшком(как и с посудой вообще) связано большое количество мифологических представлений. К ним относятся и устойчивые аналогии между формой посуды и формой человеческого тела (особенно ярко проявившиеся в соответствующих терминах), и многочисленные поверья, связанные с приготовлением и хранением пищи (особенно обрядовой еды), и т. п. Но в данном случае, как нам кажется, горшок выступает в роли культурного символа, непосредственно связанного с самой сущностью дома — печью, с идеей превращения первичных продуктов во вторичные [123] О роли этого противопоставления в картине мира некоторых этносов см.: Lévi-Strauss С . Le cru et le cuit. Paris, 1964. На славянском материале эта оппозиция рассмотрена в статье: Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. К семиотической интерпретации коровая и коровайных обрядов у белорусов. — В кн.: Труды по знаковым системам, 3. Тарту, 1967. . Тем самым как бы редуплицируется общий смысл обрядов при постройке (превращение «природы» в «культуру»). Необходимо заметить, что принцип дублирования вообще очень характерен для моделирующих семиотических систем. Одно и то же «сообщение», как правило, кодируется в ритуале несколько раз и разными способами. Это обстоятельство особенно существенно для внутренней реконструкции ритуала, как в плане выражения, так и в плане содержания [124] См., напр., выполненное с учетом этого принципа описание синтагматики свадьбы: Байбурин А. К . Несколько замечаний о структуре русского свадебного обряда. — Матер. XXVI науч. студ. конф. Литературоведение. Лингвистика. Тарту, 1971. .