Марк Уральский - Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

26 марта Рутенберг пригласил Гапона на снятую заранее дачу в посёлке Озерки под Петербургом, где тот был повешен на крюке вешалки рабочими — боевиками партии, когда Рутенберг отлучился из комнаты, где он вел допрос Гапона. Руководство партии эсеров отказалось взять ответственность за этот самосуд, заявив, что Рутенберг действовал по собственной инициативе, исходя из личных мотивов. Сам Рутенберг тяжело пережил эту смерть. Насколько нам известно, это была единственная насильственная акция, в которой он когда-либо участвовал. Он и относился к ней как к «самому страшному из насилий», которые допустил в жизни по отношению к другому человеку (из письма к жене из Милана от 30 декабря 1911 г., которое в полном виде приводится в [ХАЗАН (II). Т. 2].

«Кровавое воскресенье» 9 (22) января 1905 г. в Ст. — Петербурге — разгон шествия петербургских рабочих к Зимнему дворцу, имевшего целью вручить царю Николаю II коллективную Петицию о рабочих нуждах. Шествие было подготовлено легальной организацией «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Ст. — Петербурга» во главе со священником Георгием Гапоном. Разгон шествия, повлёкший гибель нескольких сотен человек, вызвал взрыв возмущения в российском обществе и во всём мире и послужил толчком к началу Первой русской революции.

Рутенберг П. Дело Гапона // Былое: Сборник по истории русского освободительного движения. — 1909. — № 11/12 (Июль-август). С. 29–115.

Речь идет о еврейских погромах в Хевроне и Иерусалиме, устроенных арабскими экстремистами.

Намек на действие английского генерал-губернатора подмандатной Палестины.

На следующий день после этого разговора — 4 января 1930 года в «Правде» была опубликована редакционная статья, озаглавленная «Еврейское государство в Палестине — глупая детская сказка». В ней говорилось, что произошедшие не так давно беспорядки, вовсе не еврейский погром, а один из эпизодов борьбы колониальных народов против британского владычества, что Палестина нужна Англии «для охраны Суэцкого канала», и что «роль английской дубинки взяли на себя сионисты». В заключении автор статьи утверждал, что «трудящиеся арабы Палестины поэтому не ошибаются, когда в своей ненависти к предателям не делают различий между английскими колонизаторами и сионистами».

В «Рассказе о ключах и глине» Б. Пильняка (1927 г.) описывается поездка в Палестину на пароходе, где один из пассажиров — положительный герой, еврей-космополит и коммунист говорит:, что «англичане сделали из Палестины „национальный еврейский очаг“ с тем, чтобы еврейским мясом колонизовать арабов». Для него «…ни один народ, ни одна страна мне не мать… У меня нет родины. Моя родина и мои родичи — весь земной шар и все люди».

Речь идет о повести Эренбурга «Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца», опубликованной в 1928 и 1929 гг. соответственно в Париже и Берлине, но запрещенной к печати в СССР до 1989 г. В ней Эренбург сатирически изображает страдания и мытарства портного из Гомеля, для которому всюду плохо и в частности советский строй представляется враждебным. Одновременно писатель крайне отрицательно рисует картину тогдашней Палестины и порицает сионизм. Впоследствии Эренбург вспоминал:

«В конце двадцатых годов я <���…> решил написать сатирический роман. Герой его гомельский портной Лазик Ройтшванец, горемыка, которого судьба бросает из одной страны в другую. Я описал наших нэпманов и захолустных начетчиков, польских ротмистров эпохи санации, немецких мещан, французских эстетов, лицемерных англи» оказывается похожей на другие — богатым хорошо, бедным плохо. Лазик предлагает организовать «Союз возвращения на родину», говорит, что он родился не под пальмой, а в милом ему Гомеле. Его убивают еврейские фанатики. Моего героя западные критики называли «еврейским Швейком». (Я не включил эту книгу в собрание моих сочинений не потому, что считаю ее слабой или отрекаюсь от нее, но после нацистских зверств опубликование многих сатирических страниц мне кажется преждевременным) [ФРЕЗИНСКИЙ (IV). С. 67].

Горький всегда неприязненно относился к Эренбургу-писателю.

Скорее всего, Горький подразумевает готовившееся к изданию исследование: Тагер А. С. Царская Россия и дело Бейлиса (К истории антисемитизма. Исследование по неопубликованным архивным делам). Предисловие А. Луначарского. М.: 1933.