Яков Клоц - Поэты в Нью-Йорке. О городе, языке, диаспоре

Горалик Л. Частные лица. Биографии поэтов, рассказанные ими самими. М.: Новое издательство, 2013. С. 68.

Ср.: «Всякий знает, что за краткое, по внешнему измерению со стороны, время можно пережить во сне часы, месяцы, даже годы, а при некоторых особых обстоятельствах – века и тысячелетия. <���…> Но если всякий согласен, и не зная принципа относительности, что в различных системах, по крайней мере применительно к рассматриваемому случаю, течет свое время, со своею скоростью и со своею мерою, то не всякий, пожалуй, даже немногие, задумывался над возможностью времени течь с бесконечной быстротою и даже, выворачиваясь через себя самого, по переходе чрез бесконечную скорость, получать обратный смысл своего течения. А между тем время действительно может быть мгновенным и обращенным, от будущего к прошедшему, от следствий к причинам, телеологическим, и это бывает именно тогда, когда наша жизнь от видимого переходит в невидимое, от действительного – в мнимое» (Флоренский П. Иконостас // Флоренский П. А. Сочинения: В 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 2006. С. 420).

Ср.: «Вопрос о самоубийстве – один из самых беспокойных и мучительных в русской эмиграции. <���…> Самоубийство русских в атмосфере эмиграции имеет не только психологический, но и исторический смысл. Оно означает ослабление и разложение русской силы, оно говорит о том, что русские не выдерживают исторического испытания. И бороться с ним нужно прежде всего повышением чувства и сознания своего достоинства, своего призвания. <���…> Причиной склонности к самоубийству в эмиграции является не только материальная нужда, необеспеченность будущего, болезнь, но еще более ужас, что всегда, до конца дней, придется жить в чужом и холодном мире и что жизнь в нем бессмысленна и бесцельна. Человек может выносить страдания, сил у него больше, чем он сам думает, это достаточно доказано войной и революцией. Но трудно человеку вынести бессмысленность страданий» (Бердяев Н. О самоубийстве. Психологический этюд. М.: МГУ, 1992. С. 6–7).

Патрисия (Елена) Томпсон (1926–2016) – дочь Маяковского и американки русского происхождения Элли Джонс (урожд. Елизавета Зиберт); профессор, преподаватель Леман-колледжа Городского университета Нью-Йорка (CUNY), автор нескольких книг, в т. ч.: Mayakovsky in Manhattan. A Love Story. New York: West End Publications, 1993. В Нью-Йорке Маяковский пробыл с 30 июля по 28 октября 1925 г., после чего виделся с дочерью лишь однажды (в 1928 г. в Ницце).

Фраза из пьесы Маяковского «Клоп» (1928), принадлежащая Профессору.

Из стихотворения Б. Пастернака «Про эти стихи» (1917): «Кто тропку к двери проторил, / К дыре, засыпанной крупой, / Пока я с Байроном курил, / Пока я пил с Эдгаром По?»

Гандельсман В. Шум земли. Tenafly, NJ: Эрмитаж, 1991.

Из сонета Пушкина «Поэту» (1830).

Слепухин С. Партитура города (Нью-Йорк и пригороды в поэзии В. Гандельсмана) // Крещатик. 2006. № 4. (http://magazines.russ.ru/kreschatik/2006/4/ss27-pr.html). Три сборника «Русские символисты» вышли в 1894–1895 гг.

Хемон А. Проект «Лазарь» / Пер. с английского Ю. Степаненко. М.: Астрель, 2012.

Из письма Пушкина Чаадаеву, написанного 6 июля 1831 г. по-французски: «Mon ami, je vous parlerai la langue de l’Europe, elle m’est plus familière que la nôtre» [Друг мой, я буду говорить с вами на языке Европы, он мне привычнее нашего] (Пушкин А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 10. Письма 1831–1837. М.: Художественная литература, 1962. С. 47, 49).

Из письма Пушкина Вяземскому (13 июля 1825 г.): «Когда-нибудь должно же вслух сказать, что русской метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии. Дай Бог ему когда-нибудь образоваться на подобии французского (ясного точного языка прозы – то есть языка мыслей)» (Пушкин А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 9. Письма 1815–1830. М.: Художественная литература, 1962. С. 166).

Миллер Г. Нью-Йорк и обратно / Пер. Ю. Моисеенко. М.: АСТ, 2004.

Известная фраза, произнесенная Эйнштейном в год окончания Второй мировой войны.

Гандельсман Г. Одна одуванчику. М.: Русский Гулливер, 2010. («Запасные книжки».)

Ср.: «Однажды Мандельштам назвал профессию, которую считал противоположной своей. Дело происходило в Ялте. Мы пошли погулять в Ореанду, и нам встретился случайный московский знакомый, некий Р. <���…> Р. сказал, что прошлую ночь провел в Ялте с человеком противоположной Мандельштаму профессии. <���…> На обратном пути я полюбопытствовала, что это за противоположная профессия. „Актер, вероятно“, – сказал Мандельштам. Я бы скорее подумала, что Р. имел в виду чекиста, но Мандельштам усомнился, что принадлежность к органам можно считать профессией. <���…> Я думаю, что, противопоставляя актерский и поэтический труд, Мандельштам прежде всего имел в виду отношение к слову, к поэзии, к стихам» (Мандельштам Н. Я. Вторая книга. 3-е изд. Париж: YMCA-Press, 1983. C. 355–357).