Вначале у нового «панства» со старым общими оказались дворцы, винные погреба, меховые пальто и бриллианты. В смысле: новые хозяева присваивали себе собственность прежних. В харьковской летописи революционных лет сохранилось одно из воззваний того времени: «Мы должны ограбить у буржуазии те народные миллиарды, которые хитрая буржуазия превратила в шелковое белье, меха, ковры, золото, мебель, картины и посуду».
Ну ладно, одна мечта сбылась, ограбили. Что дальше? Как и кто будет править ограбленной страной? В «Апрельских тезисах», сочиненных в революционном 1917-м, Ленин пообещал, что после захвата власти его сторонниками возникнет совершенно новый аппарат власти, где «плата всем чиновникам при выборности и сменяемости всех их в любое время не выше средней платы хорошего рабочего», и вообще Страна Советов будет «новым типом государства без полиции, без постоянной армии, без привилегированного чиновничества». Нарушение этих обещаний и легло в основу придуманного Ильичом общества.
Дело в том, что вскоре после прихода к власти Ленина осенила гениальная идея о новой сортировке населения и принципах управления им. Он решает поставить под контроль все запасы еды и, выдавая ее, сделать хлеб мощным средством управления государством. Так же как раньше вождь отслеживал, чтобы в частных руках не осталось денег и, кроме госхранилищ, ценности нельзя было сберегать больше нигде, так и теперь он поставил перед единомышленниками новую задачу: «Ни один пуд хлеба не должен оставаться в руках держателей. Объявить всех, имеющих излишек хлеба и не вывозящих его на ссыпные пункты, врагами народа, предавать их революционному суду». При этом, ясное дело, определять, что такое «излишек хлеба», имела право исключительно новая власть. «Распределяя его, — подчеркивал Ильич, — мы будем господствовать над всеми областями труда».
А дальше — просто. Новой элитой страны стали те, кого в тюрьмах зовут хлеборезами, то есть — пробившиеся к распределению харчей. Даже самые правоверные большевики понимали, что никто без хорошей подкормки на них работать не будет, поэтому новая элита формировалась не вокруг принципов, а вокруг кормушек, которые, по-своему, тоже были точками приложения принципов. Если бы, как кричали на митингах, в грядущем мире предвиделось распределение «по способностям» или, не дай бог, по репутациям, самые шумные большевики первыми рванули б на баррикады, потому что с образованием и порядочностью у большинства из них было туго. Но хватательный рефлекс развился очень быстро, и его закрепили.
Захватывали все — чужое движимое и недвижимое имущество, автомобили, дачи, продукты и винные погреба. Бывшие царские курорты, всякие крымские Ливадии с Алупками, мигом превратились в места отдыха новых хозяев жизни. Уже в 1918 году была организована столовая для «народных комиссаров», где подавали на изъятом севрском фарфоре. Оглядев меню, Ильич посетовал, что «грузины без вина никак не могут», и для Сталина нашлись коллекционные вина. Ленин лично контролировал доставку продуктов в кремлевские столовые. В рационе всегда должно было числиться по нескольку сортов икры, рыбные деликатесы, сыры, а также грибочки с огурчиками, к которым вождь пристрастился за время ссылки в Шушенском.
Сохранилось меню обедов Дзержинского за 1920 год, тот самый, когда в стране царил голод, а в Поволжье фиксировали случаи людоедства: «Понедельник — консоме из дичи, лососина свежая, цветная капуста по-польски. Вторник — солянка грибная, котлеты телячьи, шпинат с яйцами. Среда — суп-пюре из спаржи, говядина-булли, брюссельская капуста». И так далее. Тем временем в стране распространяли байки про голодные обмороки вождей. Знай народ правду, он бы из кое-кого сделал «шпинат с яйцами»…
В дневниках Корнея Чуковского есть запись о том, как гневался Максим Горький, до которого доходили слухи о начальственных рационах: «Нужно, черт возьми, чтобы они либо кормили, либо — пускай отпустят за границу, раз они так немощны, что ни согреть, ни накормить не в силах. А провизия есть… в Смольном куча икры — целые бочки… Вчера у меня одна баба из Смольного была, так они все это жрут, но есть такие, что жрут со стыдом…»
Впрочем, стыд, как говорится, глаз не выедал, а в своей любви к привилегиям революционеры уверенно продолжили традиции свергнутого ими строя. Разве что у советских правителей все делалось втихаря, тогда как прежние правители не стеснялись выставить напоказ даже плоды своих нелепых решений…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу