Барт Эрман - Триумф христианства [Как запрещенная религия перевернула мир] [litres]

Одно дело – добровольно принять борьбу за бессмертие, а иное – быть вынужденным к ней посредством казни.

Епископы на соборе в Арле решительно высказались против донатистов. Сам Константин, по-видимому, сперва склонялся на их сторону, скорее из практических соображений, чем из богословских, ибо в сложном и запутанном богословии таинств он явно был не силен. Но когда донатисты отвергли решение собора и обратились к императору в третий раз, он счел это злостным неповиновением – и начал относиться к ним соответственно. Тонкости христианского богословия или даже церковной политики Константина мало интересовали. Его интересовало единство. Донатисты раскалывали Церковь, поэтому он встал на другую сторону.

Эту другую сторону можно назвать антиригористами. Донатисты заняли жесткую позицию и никому послаблений не делали. Это тоже не слишком нравилось Константину. По замечанию Дрейка,

«Константин явно предпочитал христиан не столь суровых» [213]. Более того, уже из этого раннего спора становится ясно, что в церковных вопросах Константин предпочитал серьезное разбирательство по существу и взвешенное решение грубой имперской силе. Пусть в деле разберется епископ Рима. Если этого недостаточно, – соберем собор епископов. Подавлять донатистов силой оружия Константин определенно не стремился.

Такую позицию он занимал на протяжении всего своего долгого правления, даже когда дело дошло до куда более серьезного вопроса: стоит ли принуждать нехристиан силой становиться христианами? Десять лет спустя, уже став единственным правителем империи, Константин отправил своим восточным подданным послание, в котором писал ясно и недвусмысленно: «Одно дело – добровольно принять борьбу за бессмертие, а иное – быть вынужденным к ней посредством казни» [214].

На следующий год после этого письма, в 324 году, разразился новый церковный кризис. На этот раз спор шел о важном богословском вопросе. По крайней мере, он казался очень важным как самим его участникам, так и богословам многих последующих веков. Однако для Константина – да и для многих, вплоть до сего дня, не имеющих отношения к профессиональному богословию, – предмет раздора выглядел ничтожным, если не сказать несуществующим. Это был знаменитый арианский спор, разгоревшийся в Александрии Египетской между епископом Александром и священником по имени Арий.

Горячие дебаты об истинной природе Христа шли между христианскими богословами уже несколько десятилетий. Почти с самого начала христиане пришли к мысли, что Христос – не только человек (хотя для большинства богословов он, несомненно, был человеком), но и Сын Божий. Уже древнейший христианский автор Павел пишет о Христе как о существе божественном, до своего рождения на земле обитавшем на небесах (Фил. 2:6–8). В каком-то смысле Христос – Бог. Но в каком смысле?

Проблема эта не находила удовлетворительного решения, в немалой степени потому, что большинство христиан пламенно утверждали четыре различные позиции, неразрешимо – по крайней мере, на первый взгляд, – противоречащие друг другу. Христос – Бог. Бог Отец – Бог. Христос и Бог Отец – не одно и то же. Но Бог один. Если Христос – это Бог, и Бог – это тоже Бог, и это разные сущности – как же христиане говорят, что Бог только один? Короче говоря, как могут христиане быть монотеистами?

Все зависит от того, как понимать «единственность» Бога и как мыслить себе взаимоотношения Бога с Сыном Божиим. По этим вопросам Арий и не соглашался со своим епископом Александром. Взгляды Ария уже давно имели хождение среди христиан и были достаточно широко распространены, – просто никто до сих пор не излагал их с такой ясностью и силой. Христос для Ария был, несомненно, существом божественным, Логосом (греческое слово, означающее «слово») Божиим, и определенно существовал и до того, как явился в мир в виде Иисуса Христа. Более того: именно через него был создан мир. Как сказано в Евангелии от Иоанна, словом своим Бог создал небо и землю (Ин. 1:1–3). Итак, он – божественное существо, отличное от Бога. В каких же они отношениях между собой?

Арий полагал, что Христос-Логос не может быть равен Богу Отцу. Ведь Отец всемогущ. А двух всемогущих существ быть не может: в таком случае всемогущим не будет ни одно из них. Для Ария всемогущ только Бог Отец. Изначально, в вечности до начала времен, Бог существовал в одиночестве. Затем, еще до создания вселенной, он породил Сына – второе божественное существо, которое, будучи порождено Богом, вторично по отношению к нему и подчиняется ему, как сын отцу. Это и был Логос, через которого сотворен мир; а много веков спустя этот Логос принял человеческий облик и снизошел в мир, чтобы принести человечеству спасение. Итак, Логос – второе, подчиненное божество, появившееся в какой-то момент времени; Логос существовал не всегда. Бог Отец превосходит Бога Сына «бесконечностью славы».