Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

«Надо признать, сударь, – писал посол Д. М. Голицын своему кузену А. М. Голицыну в декабре 1781 года, – что заботиться о воспитании молодых людей и, далее, управлять их путешествиями, – дело весьма затруднительное» [1242]. По мере того как эти двое вельмож отправляют в Европу племянника за племянником, а сами стареют, по мере того как в светских кругах складывается все более ироническое отношение к спесивому и капризному поведению вернувшихся на родину юных путешественников, оба наших корреспондента, – впрочем, не они одни – обнаруживают признаки усталости и разочарования. Формула, согласно которой год путешествия приносит больше знаний, чем десять лет учебы, стала в это время пустой банальностью. И вот уже Александр Михайлович, часто – и столь же банально – называвший путешествие по «большой книге мира» «важнейшей частью» воспитания юношества [1243], пародирует и переворачивает собственный стереотип, говоря о Борисе и Алексее, отправившихся в армию: «Таковое их при армии употребление принесет им больше пользы в два года, нежели в 10 лет в их безплодных вояжах […]. Их первое стремление в том состоит, чтобы искать себе праздности и забав и деньгами сорить, не щадя ни своего благосостояния, ни здоровья, ни кошелька»* [1244]. Действительно, жанр европейских путешествий, судя по всему, в конце 1780‐х годов начал претерпевать кризис. Французская революция и последовавшие за ней войны еще больше пошатнули привычную модель Grand Tour . И все же на протяжении трех-четырех десятилетий до начала этого периода – причем Россия в этом отношении выделяется в сравнении с любой другой европейской страной – многие семьи русских аристократов видели в таком путешествии венец процесса образования, итоговый «обряд перехода», необходимую и чрезвычайно благотворную практику. Эта практика была усвоена настолько глубоко, что вовлеченные в нее молодые люди также ощущали необходимость выражать свою готовность быть объектом педагогики странствий: либо, как А. Б. Куракин или Д. М. Голицын, подражая существующим образцам эпистолярного слога и стараясь играть роль любознательного путешественника; либо повторяя, иной раз неуклюже, какие-то устоявшиеся стереотипы [1245]; либо, наконец, превращая путешествие в повод для стилистических упражнений в чужом, обычно французском, языке. Во время экзамена, состоявшегося в декабре 1746 года, Александр Сергеевич Долгоруков сочинил в качестве упражнения по французскому языку «письмо к другу», где писал: «Может быть, сударь, краткое описание моих путешествий и увеселений, которые мы находим в иноземных странах, а также пользы, которую мы извлекаем из них для искусства обхождения с другими и для знания света, равно как и для учения, внушат вам сколько-нибудь желания эти страны увидеть» [1246]. А. С. Строганов также сочинил в качестве упражнений несколько настоящих рассуждений «о путешествиях», придав им форму «писем другу» или «писем русского дворянина» [1247]. Можно, таким образом, заключить, что образовательный тур по Европе не стал в России столь же массовым явлением, как в Англии или Германии, но зато эта практика прочно укоренилась в значительном числе аристократических семей, не жалевших для организации таких поездок ни денег, ни усилий. Сравнительная узость этой социальной среды, родовые («клановые») связи, определявшие структуру подобных семейств, которую можно оценить по нескольким примерам, приведенным нами выше, их теснейшая взаимозависимость в сочетании с чрезвычайно высоким представлением о Европе, России и о собственной миссии, вероятно, способствовали тому, что русский Grand Tour с его предельной стандартизованностью и повторяемостью занимает совершенно особое и, в конечном счете, довольно оригинальное место в европейском социальном ландшафте.

Источник: письма Геккеля к А. М. Голицыну, датированные сентябрем 1783 года (планы 1-1а и 2) и июлем 1784 года (планы 3 и 4). См.: РГАДА. Ф. 1263. Д. 963. Л. 63–64 об., 65–65 об.; Д. 964. Л. 23–27 об.

В качестве основы мы избрали план 1, как наиболее полный и отвечающий идеальному проекту Геккеля. К нему добавлены города, которые в этом плане отсутствуют, но представлены в других планах (их номера следуют в скобках после названия города).

Страсбург

Манхейм

Гейдельберг

Брукзал

Карлсруэ

Раштатт

Ульм

Аугсбург

Мюнхен