Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

Лишь несколько лет спустя выходит трактат, на этот раз в Италии, посвященный raison d’Etat и демонстрирующий те же подходы, – «Введение в политику» (1621 год) Пьетро Андреа Каноньеро [1126]. Вся книга II посвящена тем двум темам, сочетание которых мы уже наблюдали в сочинении Ботеро: история и путешествие. Если, однако, «Государственное благо» лишь вскользь, более-менее случайно, упоминает о последнем, то Каноньеро разворачивает целый трактат о назначении и пользе «pelegrinaggio», в то время как история, хотя и является единственной «наукой», по своим полезным свойствам сравнимой с путешествием, занимает лишь второе место в градации автора (эта тема разбирается в последней из восьми глав книги). Кстати, автор очень хорошо осведомлен о том, что предмет его рассуждений довольно новый: по его словам, отсутствующее определение в сочинениях авторов, писавших о путешествии до этого, в его понимании соотносится с тем, что он называет «pelegrinaggio politico» [1127]. Автор мимоходом отдает должное Улиссу-путешественнику: Каноньеро считает, что его одиссеи должны рассматриваться не как наказание, но как символ необходимых усилий: их следует приложить, чтобы взамен приобрести огромный опыт, который можно получить только путешествуя [1128].

Разница между тем пристальным вниманием, которое уделяется путешествию с конца XVI века и далее, и практически его полным отсутствием в предыдущие десятилетия поражает и вызывает у историка подозрения. Не похоже, чтобы существовали какие-либо промежуточные этапы, «подготавливающие» Бэкона, Пеллетье или Каноньеро, в особенности в последние десятилетия XVI столетия. Я отнюдь не исключаю такой возможности, но хотелось бы надеяться, что в этих промежуточных сочинениях мы когда-нибудь обнаружим ключ к пониманию или даже некий поворот, который приведет нас от полного пренебрежения к абсолютному признанию ценности опыта путешествий для аристократического образования.

Вероятно, последующие исследования расскажут об этом. В любом случае представляется небесполезным рассмотреть и другие источники информации о Grand Tour , в том числе описания путешественников, – источники, которые берут свое начало в самой практике путешествий. Ограниченный объем данной статьи не позволяет подробно развить эту тему. Однако ясно, что со второй половины XVI века есть многочисленные примеры индивидуальных поездок, предпринятых молодыми дворянами и во многом совпадающих с тем, что в XVII веке оформится в «программу» Grand Tour . Об этой программе иногда вполне открыто объявляли (либо ее осуждали) не столько сами путешественники, сколько чаще всего их отцы.

Примеры такого рода встречаются уже в первой половине столетия, однако, видимо, они вписывались главным образом в контекст peregrinatio academica . Например, в 1515 году Виллибальд Пиркгеймер, патриций из Нюрнберга, посылает трех своих племянников в Италию, в первую очередь для прохождения обучения в Болонском университете. Хотя их mentor Иоанн Кохлеус, известный впоследствии своей полемикой с Лютером, рекомендовал учиться в родной стране, Пиркгеймер настоял на своем выборе, «поскольку Ваши ученики посланы в Италию не только на обучение, но также чтобы увидеть обычаи и богатства мира, [а] также выучить иностранные языки» (в то время как в Германии, добавляет он, учатся лишь «пьянству и обжорству» [1129]).

Перемены наступают во второй половине столетия. Самый знаменитый, наверное, пример являет собой лорд-канцлер Англии Уильям Сесил, который провел подготовку путешествия своего сына во Францию посредством длительной переписки с послом в Париже, в которой ясно высказал свои родительские пожелания. Во время поездки «целью должны быть не научные занятия наподобие великих ученых, а приобретение придворных манер и языковой практики – на французском или итальянском, – до того уровня, чтобы можно было поддержать разговор» [1130]. Путешествие продлится с июня 1561 по март 1563 года. Удивительно, что Италия не является страной назначения этого путешествия – это решение продиктовано, видимо, отчасти конфессиональными соображениями: лорд-канцлер не испытывал симпатии к папскому престолу и католической вере в целом [1131]. Неудивительно, что католические правители следовали противоположным тенденциям, как, к примеру, Вильгельм V, герцог Баварии и один из основных деятелей Контрреформации на территории Священной Римской империи: в 1590‐х годах он, конечно, не испытывал сомнений, организовав для сыновей «турне» в Рим [1132].