Коллектив авторов - Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка [litres]

Возникновение огораживаний трансформировало сети социальной солидарности, скреплявшиеся общим, и вынудило крестьян к бунтам, что привело к появлению уже обсуждавшегося прозвища – «левеллеров». К середине XVII века эту «уравнительную» тенденцию стали ассоциировать с конспирологическими рассуждениями об убийстве короля и объявлении народного суверенитета (popular sovereignity). Эти перемены общественного климата указывают на то, что перспектива, заключенная в «общем», привела левеллеров всех сортов к противодействию профанным политическим запросам. Следует, однако, помнить, что в требованиях общего редко звучали имена тех, кто напрямую от этого общего зависел (заметным исключением был разве что сам класс землевладельцев).

Даже с усилением огораживаний подавляющее большинство маргинализованных групп говорили о своей борьбе как о движении, восстанавливающем порядок, установленный (как казалось) Господом. В 1649 году горстка крестьян в графстве Суррей стала движением диггеров. Бунтовщики, разъяренные огораживаниями и движимые очень специфичной трактовкой христианских заповедей, захватили пустоши, низложили землевладельцев и принялись протаптывать дорожку в Эдем. Предводитель диггеров Джерард Уинстенли писал: «…те же, кто решил трудиться и питаться совместно, превращая землю в общую сокровищницу, соединяют руки свои с Христом, чтобы поднять творение от рабства, и освобождают все от проклятия» 725 725 Andrew Hopton (ed.), Gerrard Winstanley: Selected Writings (London: Aporia Press, 1989), 19. . Что было дальше – известно всем, и сколь храбрыми ни были попытки диггеров, их ждал трагический исход.

Впрочем, куда реже отмечают, что эксперимент Уинстенли нельзя было бы повторить, избрав в качестве вдохновения что-нибудь земное и плотское. Их деяния развертывались пред всевидящим оком Христа, с которым, как полагали диггеры, им довелось соединить руки. Это позволило перенести ответственность перед сувереном с земного уровня на небесный и укутать профанный частный интерес в трансцендентные словеса.

Не следует их осуждать. Нам трудно представить, как на них давила власть суверена, да и современным движениям не то чтобы сопутствует удача. Более того, христианство и по сей день являет собой потрясающее собрание образов желаемого (даже сегодня, когда триумфальный взлет капитализма расколдовал данный нам мир). Толкования Писания, предложенные Уинстенли, значительно отличались от канонических; тем не менее не так уж сложно обнаружить коммунистические идеи в действиях библейских христиан. Например, обратимся к Деяниям святых апостолов:

У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее. Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех их. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду 726 726 Acts of the Apostles, 4:32, King James Bible, http://biblehub.com/acts/4-32.htm (accessed November 19, 2014) / Деяния апостолов, 4:32, синодальный перевод: https://bible.by/verse/44/4/33/. .

Согласно Карлу Каутскому, коммунизм ранних христиан основывался на интервенциях на уровне потребления. Потому христиане отказывались от работы, от семей (и уж тем более от сбережений), отрекаясь от мирских забот и укрепляя Христово братство 727 727 Karl Kautsky, Foundations of Christianity (New York: Monthly Review Press, 1972), 345–354. . Отслеживая разрастание секты, которая стала притягивать «богатых и образованных», Каутский замечает: «многие проповедники христианской веры рассудили, что им следует создавать более дружелюбный образ христианской доктрины, чтобы привлекать людей такого типа» 728 728 Ibid., 329. . Ревизионистские настроения особенно заметны в Евангелии от Матфея, где «проницательный дух ревизионизма и следа не оставил от классовой ненависти» 729 729 Ibid., 330. . Тем не менее апостольское братство и по сей день привлекательно. Как отмечает Каутский, «сколько бы некоторые влиятельные круги христианской общины <���…> ни стремились уничтожить свой пролетарский характер, пролетариат и классовая ненависть не были уничтожены» 730 730 Ibid., 331. . И хотя в Средние века церковь стала грозной силой, нависающей над всеми и каждым, отказ от земной собственности во благо небесных дел оставался своего рода компенсацией и – как подтверждает наследие Уинстенли – призывом к действию.