Марина Сербул - Дела давно минувших дней... Историко-бытовой комментарий к произведениям русской классики XVIII—XIX веков

Род Оболт-Оболдуевых, судя по ностальгическим описаниям рассказчика, возможно и преувеличенным, процветал именно в эти годы. Но сам Оболт-Оболдуев все это великолепие относит к совсем недавнему времени:

Подобный образ жизни в середине XIX века был доступен весьма немногим помещикам. Для этого нужно было располагать огромным состоянием, хотя порой в желании перещеголять друг друга и невельможные богачи продавали свои земли, закладывали и перезакладывали их, не задумываясь о будущем. И все же к описываемому Некрасовым времени такие примеры были единичны: большинство знатных родов оскудело, а новые богачи такого размаха не имели.

Да и сам Оболт-Оболдуев тоже проговаривается, повествуя о «золотом времени» как о безвозвратно минувшем:

Но вот исчезло крепостное право, и помещик утратил передающееся по наследству чувство превосходства над «быдлом». Как жить дальше, он не знает, ибо ни к какому делу не приспособлен, а капитал быстро тает.

И Оболт-Оболдуев вовсе не исключение из общего порядка. Герой гончаровского романа «Обломов» (1859) признается, что он не имеет ни малейшего представления, как и когда сеют, пашут или убирают урожай. Обломов не прожигает жизнь в пирах и охотах, он просто вольготно нежится на диване, но тем не менее он твердо уверен, что его нельзя сравнивать с другими. «Другие» могут питаться кое-как и тянуть унылую служебную лямку, а Илья Ильич выше этого, и одно только сравнение с «другими» выводит его из себя. Даже если дворянин и желал заняться чем-то стоящим, то из этого все равно почти ничего не получалось, ибо его не приучали к систематическому труду, подобно Райскому в романе того же Гончарова «Обрыв» (1869).

Какой-либо вины в том, что он «коптил… небо Божие», Оболт-Оболдуев не чувствует, перелагая ответственность за собственную никчемность то ли на царя, то ли на Бога.

По-детски сокрушаясь и стеная, Оболт-Оболдуев все же смиряется с новыми обстоятельствами и даже снисходит до разговора с «хамами», которых с издевкой величает то «господами», то «гражданами». А «Последыш» князь Утятин не может и представить себе, что с отменой крепостного права он уже не волен распоряжаться судьбами крестьян.

Подобные случаи в начале шестидесятых годов были не столь уж и редки. «Почти так же болезненно воспринял реформу и отец поэта Алексей Сергеевич Некрасов. Он до самой смерти так и не примирился с отменой крепостного права. Алексей Сергеевич судился со своими крестьянами, но дело проиграл. Свое поражение в борьбе с ними он не перенес и через 17 дней после введения уставной грамоты – 30 ноября 1862 года – скончался» (Н.К.Некрасов). Были и другие примеры нежелания помещиков считаться с реальностью и принять новые социальные условия.

«Странники и богомольцы»

Познакомимся с еще одним «сословием», изображенным в поэме, со странниками и богомольцами.

Одна из причин бродяжничества – безземелье. В беседе с крестьянами священник упоминает о скудости крестьянских угодий, где, несмотря на титанические усилия пахаря, «родится хлеб сам-друг». Частыми бывали и неурожайные годы – из-за засухи, холодов или затяжного ненастья. И тогда мужикам оставалось одно – идти по миру.