P. Фрумкина - Психолингвистика

"Я–концепция" — это наш неосознаваемый образ самих себя. Можно выразиться и иначе: это невидимый автопортрет, который открывается нашему внутреннему взору преимущественно в кризисные моменты. Иногда нас так "не устраивает" увиденное, что мы, сами того не зная, немедленно вооружаемся розовыми очками — и успокаиваемся.

Окружающие нас люди меньше всего интересуются нашей "Я–концепцией", но в той мере, в какой судьбы людей пересекаются, они (тоже чаще всего — неосознанно) вынуждены считаться с "Я–концепцией" других — либо принимать ее, либо бороться с нею.

Психика душевно здорового человека представляет собой структуру, а не мозаику. Соответственно и "Я–концепция" не должна содержать несовместимые положения и кричащие противоречия. Беспричинная тревога, неуживчивость, подавленность, смена настроений и желаний, столь свойственные юности, обычно говорят о том, что "Я–концепция" еще не сформировалась, не устоялась.

Как соотносятся "Я–концепция" и жизненный опыт? Изменяется ли она с возрастом и если да, то как? Разумеется, наша "Я–концепция" меняется вместе с нами. Такие критические для жизненного пути ступени, как выбор профессии, вступление в брак, материнство и отцовство, утрата близких, тяжелая болезнь, переезд в другую страну требуют определенного пересмотра "Я–концепции", поскольку только при этом условии человек может приспособиться, адаптироваться к новым обстоятельствам.

Однако зависимость между тем, как мы себя "мыслим", и тем, как мы можем управлять своей жизнью, далека от прямолинейной. Ограниченный человек на склоне лет может видеть себя умудренным опытом, хотя его опыт именно в силу ограниченности малоценен. И наоборот: человек яркий может считать, что он жил не должным образом или что он неправильно использовал свой дар.

В повести Оскара Уайльда "Портрет Дориана Грея" портрет героя, написанный его другом–художником на холсте, волшебным образом зеркально отражал все то дурное, что совершал в своей жизни Дориан; сам же Дориан был над портретом не властен. В реальной жизни мы, напротив, можем, в попытках объяснить себе себя же, переписывать свой "невидимый автопортрет" много раз. Ничто, тем не менее, не дает нам гарантии его "адекватности натуре", за исключением, быть может, чувства внутренней гармонии, которое моментами переживается всеми, но как длительное состояние доступно немногим счастливцам.

Так называется одна из самых известных работ Фрейда, вышедшая в 1923 г. В заглавии отражена центральная идея трехсоставной модели психики, предложенной Фрейдом. Личность человека в этой модели представлена как арена взаимодействия трех структур: "Я" (лат. Ego), "Оно" (лат. Id) и "Сверх–Я" (лат. Super–ego).

"Я" представляет индивида, стремящегося поступать ответственно: ставит цели, планирует, выбирает, оценивает, принимает решения. "Я" любит, ненавидит, страдает. Безусловное (по определению Фрейда) свойство "Я" — бессознательная установка на целостность и непротиворечивость. Здоровая личность являет собой структуру, а не мозаику. Сохранению "Я" именно как структуры способствует механизм психологической защиты. Используя его, "Я" бессознательно исключает из сферы, доступной здравому размышлению, все, что для "Я" представляется плохим, не должным или же составляет предмет вожделения, которое не может быть удовлетворено. Этот процесс называется вытеснением (см.).

Вытесненный материал составляет содержание "Оно". "Оно" — сфера подсознания. Там аккумулируются запретные в данной культуре влечения и фантазии — прежде всего влечения сексуального характера, но не только они. Отношения между "Я" и "Оно" регулирует — также на бессознательном уровне — "Сверх–Я". "Сверх–Я" воплощает одновременно и закон (сведения о должном), и запрет на то, что в данном социуме считается недопустимым.

Согласно теории Фрейда, эти аспекты нашей психики находятся в состоянии постоянного конфликта. "Оно" не только служит "вместилищем" неприемлемых для осознания и потому регулярно вытесняемых влечений — из него исходят своего рода импульсы, которые побуждают "Я" к удовлетворению запретных влечений. Естественно, что в сфере "Оно" обречено пребывать именно то, что в данной культуресчитается дурным и заведомо осуждается. Так, для традиционной русской культуры сексуальные желания ребенка или юной девушки — предмет безусловного запрета со стороны "Сверх–Я", а значит, соответствующие влечения составляют содержание "Оно". В то же время в культуре Таити сексуальные игры между детьми противоположного пола поощряются, а привлекательность девушки–невесты тем больше, чем обширнее ее добрачные связи. Очевидно, что если такие проявления сексуальности социально приемлемы, то они и не вытесняются в "Оно".