Ревекка Фрумкина: Культурно-историческая психология Выготского-Лурия

Фрумкина Ревекка Марковна - доктор философских наук, профессор,

ведущий научный сотрудник Института языкознания РАН.

Культурно-историческая психология

Выготского-Лурия

Идеи и время

Ни для кого не новость, что исследовательские методы, методики, научные споры имеют свои исторические истоки и объяснения. Но искать их нередко стоит не в истории данной науки, будь то лингвистика, психология, философия знания или даже физика или химия, но в общей - как сказали бы прежде духовной истории. Духовную историю можно уподобить не плоскостной проекции "чистой" истории науки, а трехмерному пространству сцены, в котором и разворачивается многофигурная "драма идей" (Эйнштейн). Конфликты их носителей не сводимы к столкновениям теорий или точек зрения: это всегда еще и взаимодействия личностей. А личность так или иначе определена временем и местом: существуя в историческом времени и пространстве, она обладает соответствующей ментальностью - разделяет не только конкретные представления, но и доминирующие в ее среде способы думать и чувствовать, понимать мир и оценивать людей. В этом смысле принято говорить, например, о ментальности средневекового рыцарства или о ментальности человека Возрождения.

Но конкретные идеи и представления, составляющие содержание ментальности, - это не те идеи, что порождаются индивидуальным сознанием, и не отрефлектированные духовные конструкции. Это, скорее, жизнь таких идей и конструкций в определенной социальной среде. При том, что для самих носителей идей они остаются неосознанными (подробнее см.: Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа "Анналов". М., 1993).

Чтобы войти в ментальность широких кругов - тех, кого историки вслед за средневековыми интеллектуалами называют "простецами", - эти идеи должны упроститься. А иногда и профанироваться. В противоположном случае они обречены оставаться интеллектуальным достоянием высокообразованного меньшинства. Так или иначе, коллективная ментальность включает в себя совокупность определенных идей в неосознанном или неполностью осознанном виде. Ученый может опережать свою эпоху именно в качестве исследователя, но какова бы ни была глубина его личной рефлексии, в стержневых аспектах личности ученый неизбежно разделяет ментальность своего времени. И новые идеи, рождающиеся на исторически изменяющейся почве, в той или иной мере питаются уже сформированной общей ментальностью.

Это значит, что культурные инновации не возникают ниоткуда. Они всегда - ответ на духовный вызов эпохи, а эпоха - это совокупность деяний и помыслов многих, а отнюдь не только элиты. Поэтому история идей, как она изучается философией и социологией, не совпадает с "социальной" историей идей - т.е. историей рецепции идей в умах. Полезно задуматься о том, как история развития определенных научных теорий и школ соотносится с общей атмосферой жизни социума в те или иные исторические периоды. Ключевым опосредующим звеном здесь являются как раз господствующие в обществе типы ментальности - признание этого факта и отличает серьезную интеллектуальную историю от различных версий так часто поносимого "вульгарного социологизма".

Бывают периоды, когда состояние науки и состояние социума складываются в совершенно особую конфигурацию. Для этой конфигурации характерны явные или относительно скрытые философские и социальные метания; размывание привычных структур социальной и культурной жизни, в том числе и структур самой науки. Важная особенность такой конфигурации еще и в том, что резко контрастные культурные стереотипы сосуществуют внутри сравнительно узкого круга "лидеров", "генераторов идей", людей, которых мы называем "культовыми фигурами", "знаковыми персонажами". Эти контрасты уже в сниженном, вульгаризированном виде транслируются "вниз", делаясь достоянием "простецов".

Тогда возникают культурные споры и конфликты, суть которых туманна уже для следующего поколения. Их анализ поучителен для понимания дальнейших путей возникновения и развития научных направлений и столкновения умов.

Удивительный пример такой конфигурации идей и социальных запросов являет собой научная и интеллектуальная жизнь Советской России в 20-30-е годы. Именно на эти годы приходится расцвет (и разгром) "формального метода" в науке о литературе, расцвет (и разгром) попыток создания исторической психологии, расцвет - и опять-таки разгром - русской психоаналитической школы.