Рудольф Арнхейм - В параболах солнечного света

Книги были предметом поклонения, обладали магической силой. Даже в недалеком прошлом отцы учили своих детей подносить книгу ко лбу, прежде чем открыть ее. Обладание книгами считалось сокровищем и имели целебные свойства, а библиотеки были хранилищами священной силы. После Второй мировой войны началась новая эра, почитание книг сменилось «библиотечным обслуживанием».

Когда я был молод, я много ночей находился под пыткой ужасной истории, которую я прочитал в Германии в книге «Студенты в Оксфорде». В этом рассказе сумасшедший профессор, выведенный из себя тем, что студенты бросали о стенку свои ботинки, выследил их и убил. Очень часто по ночам я звал свою мать, чтобы она успокоила меня. Почему именно этот рассказ среди множества других рассказов об ужасах я читал в это время? Я вырос, стал профессором, который никому не угрожает убийством, разве что моим шумным соседям.

Я обнаружил дату, когда я впервые столкнулся с симптомами быстрого упадка восприятия. Каждую среду я слушал в доме моего приятеля хорошую камерную музыку — Бартока, Беховена, Гайдна. Публика, которая собиралась в этот день, состояла примерно из 20 человек. Это были студенты, пожилые женщины, американцы, европейцы. Когда начиналась играть, половина слушателей вставали, брали книги или журналы с полки и в течение всего вечера занимались чтением. Это делало концерт похожим на приемную зубного врача. Так музыка отдаляется от нас. Это было не слушание, а лишь посещение комнаты с приятным звучанием. Мой приятель назвал это «музыка как обои».

В позиции медитации руки Будды как бы бездеятельно смыкаются друг с другом, но на самом деле они создают замкнутую цепь скрытой циркуляции, по которой движется духовная энергия, исходящая из головы. Подобную версию представляют портретные фигуры Модильяни, у которых, кстати сказать, глаза часто лишены зрачков. У Будды глаза также не сфокусированы на каком-то внешнем предмете.

Наука означает понимание, а не «предвидение и контроль». Последнее — это результат американского прагматизма. Это предполагает, что раз Вы можете что-то предвидеть, Вы больше не нуждаетесь в понимании.

Гештальппсихолог Вольфганг Кёлер обратил внимание на гелиотропизм, свойственный подсолнечникам, когда он отказался разделять врожденные и унаследованные признаки в поведении. Никакой врожденный механизм, передаваемый генами, не заставляет цветок поворачивать голову к солнцу, а с другой стороны, и никто не обучал его это делать. Скорее, врожденная тенденция к уравновешиванию получаемой энергии заставляет цветок поворачивать голову в позицию, которая гарантирует симметричное распределение солнечной энергии по всем частям растения.

Наше время будет оцениваться будущими историками, если они вообще будут существовать, как последний вздох умирающей цивилизации. Они обнаружат, что все достижения наших ученых и художников — это замечательный продукт старческого духа. Мои собственные работы, аналитические и критические, вполне полезны для этих поздних умов.

Теория гештальта сталкивается с трудностью, когда она полагает, что научное описание гештальта не может быть адекватным, пока оно само не станет гештальтом. Этого критерия трудно достигнуть: человеческий ум производит гештальты посредством восприятия, а не рассуждения, которое всегда принимает форму системы понятий.

Бихевористская психология основывается на очевидном философском или социальном подходе. Она начинает свое исследование с другого человека, наблюдает скорее извне, чем сосредотачиваясь на себе. Ее ценности связаны с физическими действиями, а не с мыслями. В результате такой предвзятости совершенно не нужно следить за научными аргументами.

Иерархическая композиция в живописи исчезает с появлением демократического общества, представляющего интересы среднего класса. Координация как принцип социальных отношений предзнаменуется голландскими художниками, подобными Брейгелю. В эпоху французской и американской революций Хогарт наполняет свои картины существами, которые активно сражаются.

Простого равновесия недостаточно для достижения живописной композиции. Огромное количество картин соревнуются друг с другом только в одном — в балансе своих частей.