Дмитрий Спивак - Метафизика Петербурга. Историко-культурологические очерки

Переломным моментом в истории возрождения русского масонства следует считать весну 1905 года, когда стало очевидно, что волнения, сотрясавшие Россию, начали перерастать в революцию. В этих условиях, Совет Закона Великого Востока Франции принял решение образовать особую ложу, в которой объединились бы все подлежавшие юрисдикции этого ордена «вольные каменщики» русского происхождения. Новая ложа получила имя «Космос», в память другой, более старой ложи, основанной под тем же названием, специально для русских эмигрантов во Франции, еще в 1887 году, традицию которой она непосредственно продолжала. Как видим, предводители французского масонства решили заняться не окультуриванием «масонской акации», вполне одичавшей в России, но выращиванием в тепличных парижских условиях нового ее сорта. Показательным представляется заявление, с которым на заседании ложи «Космос» в 1905 году выступил А.В.Амфитеатров: «Масонство, как феномен более высокой цивилизации, установит свой моральный контроль над русской революцией и сыграет положительную роль в становлении будущей республиканской России». «Тепличный период» продлился всего около полутора лет. События в России развивались стемительно, медлить было нельзя. К тому же все русские эмигранты во Франции, склонные к деятельности этого рода, уже были собраны в ложе «Космос» (и ряде других лож: из них назовем ложу «Гора Синай», действовавшую в рамках системы «Великой ложи Франции»). Под руководством опытных французских наставников, они быстро установили достаточно много точек соприкосновения между своими общественно-политическими и культурными программами. Далее предстоятели масонства «французского обряда» пришли к тому выводу, что пришло время пересадить «масонскую акацию» из парижских теплиц в суровую русскую почву. В январе 1906 года один из ведущих деятелей нового русского масонства М.М.Ковалевский – кстати сказать, основатель парижской Высшей школы общественных наук – обратился к начальникам Великого Востока Франции с формальным прошением об открытии лож этой системы на территории России. По прошествии некоторого времени, он было получено. К концу 1906 года в обеих русских столицах уже работали две новоснованные «временные ложи». Первой была основана московская ложа «Возрождение», второй – петербургская ложа «Полярная звезда». Эмблемой в дальнейшем принято было изображение традиционных масонских «клейнодов» – циркуля и наугольника – вписанное в звезду о девяти лучах, которая была окружена ветвью цветущей акации. Таким образом, старинный масонский символ вновь осенил берега Невы, а Санкт-Петербург приобрел достоинство столицы отечественного масонства.

Весной 1908 года, приняв во внимание успехи в распространении масонского вероучения на территории Российской империи, предстоятели Великого Востока Франции почли за благо направить к нам двух чрезвычайных и полномочных эмиссаров, Ж.Буле и Б.Сеншоля, в задачу которых входила «официальная инсталляция» русских лож, то есть их преобразование из «временных» в «регулярные». Надо сказать, что для этого у французов были все основания. Ложи работали с соблюдением всех ритуалов «французского обряда», привлекали новых членов и понемногу расширялись. «Всего за период 1906–1909 гг. русскими „братьями“ было создано 9 масонских лож, из которых четыре („Полярная звезда“, „Северное сияние“, „Заря Петербурга“ и Военная ложа) работали в Петербурге… Общая численность мастерских французского обряда выросла за период 1908–1909 гг. по крайней мере вдвое. Общее же число масонов в России за 1907–1909 гг. определяется специалистами в 100 человек, причем имена 94 из них устанавливаются документально», – заметил петербургский исследователь истории российского масонства В.С.Брачев (в первой части приведенной цитаты, со ссылкой на подсчеты А.И.Серкова, во второй – В.И.Старцева). Приведенные цифры представляются, конечно, весьма скромными. Так, за период 1906–1910 годов, масонам удавалось проводить в состав каждой Думы не более 10–11 человек. Несмотря на это, действуя продуманно и сплоченно, им удавалось не раз направлять дебаты в нужную сторону и оказывать определенное влияние на общественно-политическую обстановку в стране. Впрочем, вернемся к посланцам французских масонов, приехавшим в Россию в 1908 году. Помимо всего прочего, в их задачи входило и поощрение особо отличившихся российских «братьев» путем их возведения в высшие степени масонской иерархии. Едва успев прибыть в Петербург и разместиться в гостинице «Англетер», приезжие поспешили направиться на Выборгскую сторону, в известную петербуржцам тюрьму «Кресты», где отбывал заключение за политические проступки один брат по ордену, некий М.С.Маргулиес. Вызвав его в помещение для свиданий, писала Н.Н.Берберова, «…в передниках и перчатках, с молотками в руках, Великие Мастера провели церемонию посвящения на глазах у, вероятно, совершенно обалдевших от этого зрелища тюремных сторожей. Тут же, немедленно, с еще большей торжественностью, Мануил Сергеевич был возведен в 18-ю степень»…