Андрей Попов - Русское сектантство

Именно 1812 год открыл период, когда мистицизм стал проникать в Россию. Разберемся в сущности этого понятия. Мистицизм заключается в стремлении к достижению истины путем непосредственного внутреннего ее созерцания, помимо внешних способов чувственного опыта, наблюдения и научного исследования, которые дают истину неполную, отрывочную, только рассудочную [118].

В области религии мистицизм состоит в чувстве постоянного, живого, духовного общения с Богом и стремлении к духовному возрождению с помощью усилий человеческого духа. В этом отношении мистицизм может быть полезен как средство пробуждения общества от духовной косности или признак стремления человека к самосовершенствованию. Но есть в мистицизме другая сторона, которая всегда вызывает нарекания. Основываясь на внутреннем богатом опыте и ища откровения воли Божьей внутри себя, мистик неизбежно выходит из подчинения внешнему церковному авторитету или, сохраняя уважение к нему, считает церковные таинства и обряды только символами, которые не имеют большого значения.

Распространение мистицизма началось в России еще при Екатерине II, но в последние годы ее царствования и в правление Павла I его ограничили. При Александре I мистицизм снова получил распространение [119].

С дозволения правительства в 1805 году в Санкт-Петербурге учреждена масонская ложа. Около 1812 года в столице появился поляк − иллюминат Грабянка, намеревающийся основать новое иерусалимское царство. Он увлек много знати. Особенно был предан мистицизму А. Ф. Лабзин, служивший сначала в ведомстве иностранных дел, потом в Академии художеств. Это был человек весьма одаренный, полный искренней и горячей веры. Задачей его жизни было распространение мистических книг. Митрополит Филарет московский отозвался о Лабзине в своих воспоминаниях, что «он был добрый человек, только с некоторыми особенностями во мнениях религиозных». С 1806 года Лабзин [120]стал издавать журнал, в котором отображались религиозные идеи Европейского высшего общества, под названием «Сионский Вестник» [121].

Исторические обстоятельства способствовали расцвету мистицизма. На мировом горизонте все яснее и зловещее стал вырисовываться образ темного гения начала XIX века − Наполеона. В вечно памятный 1812 год проявилась с величайшей очевидностью поразительная мощь духовной силы России, веры народа в Бога и царя. Александр сам сознавался, что только в этой вой не он «познал Бога, как его описывает Священное Писание» [122]. В нем созрела твердая решимость посвятить себя и свое царствование Богу, на которого он возложил все свое упование. Еще в 1812 году у Александра Павловича созрела идея Священного Союза [123]. «Отчего это, − однажды воскликнул император, − все государи и народы Европы не условятся жить по-братски и помогать друг другу в своих нуждах? Торговля сделалась бы общим достоянием этой громадной семьи. Для Бога, я думаю, безразлично, призывают ли Его люди на греческом или на латинском языке, лишь бы только исполняли они свои обязанности в отношении Его, да были честны» [124].

Эти идеи он выстрадал в результате напряженной внутренней борьбы, горького жизненного опыта [125]. Он хотел сплотить вокруг себя в одну коалицию разноплеменные и исповедующие разные религии народы. Коалиция должна была противостоять новым безбожным веяниям эпохи. С точки зрения Александра, прежние коалиции не имели успеха, так как были основаны на эгоизме и корысти государей и министров, что было чуждо христианскому духу [126].

Таким образом, христианские идеи для Александра стали ориентиром во внешней и внутренней политике. Император считал их ответом на многие вопросы и видел в них фундамент мироздания, на котором должен держаться мировой и национальный порядок. Во внутренней политике предполагалось создание общехристианского веротерпимого государства, во внешней политике − Священный Союз европейских императоров. Конечно, такое воззрение − плод его духовных исканий в духе христианского мистицизма. Надо помнить, что Александр Павлович был все-таки неограниченным (самодержавным) правителем, и со временем у него появилась мысль навязать народу просвещение в христианском духе, чтобы народ, как и монарх, мог размышлять по поводу религии самостоятельно. Александр знал, что народ в основной своей массе верит в Бога и в царя как в Его помазанника, но не просвещен, и многие даже не читали Библию. Для того чтобы рядовой человек мог задуматься над религией, ему нужно прочитать осознанно Священное Писание, как когда-то сделал это сам император. Но в ту пору Библия мало у кого была, поэтому император решил основать Библейское общество. Возможно, царь понимал, что человеку не только нужно знать то, что ему говорят в церкви, но и самостоятельно читать Евангелие. Именно в первую очередь распространение Евангелия объявили задачей созданного в 1812 году Русского Библейского общества. В этот день император утвердил доклад главного управляющего духовными делами князя А. Н. Голицына, где были прописаны причины создания и цель общества. В результате начались переводы Библии, распространившиеся по России большим тиражом [127]. В состав общества входили: президент А. Н. Голицын, вице-президенты граф В. П. Кочубей, А. К. Разумовский, М. Донауров, Р. А. Кошелев; директора-иностранцы − католик Рейнбот, пастор Питт и другие. Из русского духовенства там присутствовали архимандрит Филарет (Дроздов), митрополиты − петербургский Амвросий и киевский Серапион и другие. Все это соответствовало мыслям царя о построении государства на христианских ценностях (неважно, католических или православных). Император первым внес взнос в пользу общества (25 000 рублей), а 10 000 рублей обязался платить ежегодно [128]. Общество продавало книги по доступным для народа ценам, а иногда отдавало бесплатно. До 1826 года отпечатали около 800 000 экземпляров священных книг на 26 языках [129]. Распространение книг шло параллельно с продажей религиозных отечественных и иностранных сочинений с мистическим уклоном. Так, например, именно тогда А. Ф. Лабзин возобновил журнал «Сионский Вестник». А княгиня Мещерская издала 93 книги и брошюры тиражом 400 000 экземпляров. Почти весь материал был заимствован из английской протестантской литературы.