Пантелеймон Кулиш - Отпадение Малороссии от Польши. Том 1

Заложить осаду на чужой земле считалось тогда делом обыкновенным. Голоса слабых собственников не дошли до нас чрез посредство письменности; но, как велико было число взаимных панских захватов и как трудно было бороться за свое право землевладельцам средней руки, можно видеть из того, что сам великий коронный гетман Конецпольский до конца жизни тягался с князем Иеремиею Вишневецким за сорок местечек, основанных его соперником колонизатором на землях, принадлежавших к переяславскому староству.

Войны панов с панами наполняли все промежутки между войнами внешними да борьбой с казацким и жолнерским своевольством. Самые сеймы, имевшие в виду общественное и государственное благоустройство, делались весьма часто сценою шумных споров за притязания магнатов; не раз они грозили превратиться в кровавое побоище из-за оскорбленной гордости одного человека; и такое явление не считалось ни невозможным, ни даже чрезвычайным в польском обществе.

На взгляд человека русского, Польша была край, чужой каждому из граждан за пределами его личных интересов. Этот край был обречен издавна на расторжение.

Конец первого тома.

Непроходимые трущобы.

О городельском декрете 1413 года, воспрещавшем православным занимать высшие государственные и общественные должности и о последствиях этого декрета не для чего распространяться, так как он оставался мертвою буквою уже и при Казимире Ягайловиче.

Ополячился еще в колыбели.

Злотый стоил тогда раз в двадцать больше нынешнего.

В тогдашнем языке слово лях означало у нас русина, отпавшего от православия; исконных же католиков называли мы поляками. Поэтому и в современной московской письменности встречаем поставленные рядом слова ляхи и поляки, как названия не однозначащие.

По её образу и подобию сформировалась Новая Польша, как называли современные польские политики нашу Малороссию.

Промытом назывался штраф за уклонение от платежа мыта.

Которые русские называют думами.

Происхождение вольных людей в нашей Руси относится ко временам первобытным. Князья и другие дедичи перезывали на свои зеили или мещан, или иноземных колонистов. Отношения между этими поселенцами и землевладельцами регулировались державными контрактами, которые возобновлялись через каждые 12 лет. В Ковенской, Виленской и Гродненской губерниях доныне существует класс поселян, называющихся на административном языке «вольными людьми».

Это заслуживает тем большего внимания, что, спустя года четыре, коронный полевой гетман, усмиряя казаков, просил у коронного канцлера универсалов и позвов, писанных Ruskim pismem, wedlug zwyczaju tej ziemie, и что судопроизводство над казаками в гродских судах совершалось на языке русском.

В документах он ошибочно назван галицким.

Исчисленные в этом порядке в текстах документа, писанного по-русски, паны, кроме Гулевича, подписались по-польски; Косинский — также по-польски, но войсковой писарь, Иван Кгречкович, «именем всего войска», по-русски. Ян Кгульский вовсе не подписался.

Zolkiewski.

Вместо отражения силу силою.

Немецкое Schallmeien. По-казацки — жоломіки.

Восхвалю Господа в животе моем.

Собственноручная подпись церковно-славянскими буквами.

Об этом рассказано подробно в «Истории воссоединения Руси», I, 266 — 272.

Пробел.

Не пишет он Радзивил по польскому произношению, как делают наши историки.

Слова боркулабовского самовидца о хищничестве литовского войска подтверждает князь Василий в письме к зятю от 7 января 1597 года: «Жолнеры (пишет он по-польски), а особливо из Княжества Литовского, равняются у нас иноземному неприятелю в опустошении наших имений. Не только тех подданных, которых не дограбили в Подолии казаки и татары, они дограбливают, но, наконец, насилуют почтенных женщин и панянок, а подданных убивают».