Геннадий Янаев - ГКЧП. Был ли шанс?

— Были ли тогда реальные рычаги, с помощью которых можно было обеспечить продовольственную безопасность, чтобы избежать голода, дефицита?

— У нас продовольствия в стране, повторяю, было вполне достаточно. Мы занимали одно из ведущих мест в мире по производству и потреблению основных продуктов питания, — 5-6-е место в мире, при этом Англия и Франция занимали соответственно 11-е и 12-е места. Мы по молоку занимали первое место в мире, по рыбе — второе место в мире после Японии. Единственное, в чем мы резко отставали, — это перерабатывающая промышленность. Она не перерабатывала достаточно глубоко произведенные продукты и тем более не имела современной упаковки. Не случайно в 1990 году Рейган прислал письмо Горбачеву, где настоятельно требовал сократить поголовье скота в стране. Мы были лидерами, и это очень беспокоило американское руководство, потому что они понимали, что продовольствие — это решающая вещь во всех жизненных перипетиях. Есть продовольствие в стране — одна ситуация. Нет продовольствия, и это — революционная ситуация.

— Когда в августе 1991-го вы поняли, что уже все — дело проиграно?

— Поехали, во-первых, к Горбачеву в Форос. Но Горбачев, слабый, лукавый человек, крутил, лгал, объявил, что его изолировали. Это была абсолютная неправда, но уже все было понятно. Потом нас лишили депутатских полномочий, отобрали неприкосновенность, и когда я по телевизору это увидел, то сразу позвонил в Генеральную прокуратуру, чтобы приехали и забрали меня. Потом — допрос. На нас, на 10 человек, было 200 следователей, в среднем на каждого по 20. Нас обвиняли по 64-й статье «Измена Родине», хотя, наоборот, мы спасали Родину, потому что в составе ГКЧП были вице-президент Янаев, председатель правительства Павлов, министры-силовики, практически все правительство. Как можно было говорить о каком-то захвате власти, когда эта власть была у нас?!

— Василий Александрович, оглядываясь на прошлые события, Вы ни о чем сегодня не жалеете? Может, что-то можно было изменить?

— Жалею только об одном: нам не удалось остановить развал великой страны, беспрецедентное и жестокое ограбление, избиение нашего многострадального народа.

— Василий Александрович, как все-таки участникам тех событий стало понятно, что нужно идти по такому радикальному пути, как ГКЧП?

— Это решение витало в воздухе еще с конца 1990 года, обстановка накалялась, об этом говорил сам Горбачев. Последним толчком стала для нас информация, что подготовлено создание конфедеративного государства и что 20 августа Горбачев и его окружение развалят Советский Союз, что уже подготовлены все документы.

18 августа мне позвонил председатель правительства Павлов, сказал, что надо приехать 19 числа к 6 часам в Москву. Куда я еду и на что иду, я знал и поехал. 19 числа мы собрались в Кремле и провели первое совещание.

То, что хотел сделать Горбачев, было грубейшим нарушением закона и Конституции, и мы хотели этому помешать. Ведь 72 % граждан до этого на референдуме высказались за сохранение СССР!

— Но в тот момент страна находилась уже в серьезном кризисе, в национальных республиках полным ходом шел процесс отделения, в магазинах не было продуктов…

— Было очень много действий оппозиции, больших и малых политиков тех времен, которые способствовали обострению ситуации, чтобы потом оправдать развал страны. Собчак, Гайдар, Попов, ряд других политиков упорно наступали на государственные законы. Создавались условия, чтобы продукты не доходили до прилавков: это делалось одним нажатием кнопки, одним звонком. В стране начались забастовки тех же шахтеров, рабочих, и спровоцированы они были оппозицией. Бастующие нас поддерживали.

— А разве сама экономическая политика властей этому не способствовала?

— Советский Союз был крайне развитой страной, по основным продуктам потребления мы занимали лидирующие позиции на уровне ведущих стран мира. По молоку мы занимали первое место в мире, по яйцу первое место в мире — не знали, куда его девать. У нас были атомные подводные лодки, самолеты, у нас работали лучшие ученые… Но вот наши вожди, например был такой Александр Яковлев, — они начали раздувать слухи, что у нас чуть ли не голод. Да, у нас не очень была развита упаковка (Запад этим берет), были добротные ткани, но не было модных фасонов, не придавали этому значения…

И вот эти джинсы проклятые — на них помешалась ведь тогда молодежь… Когда появлялись джинсы, все с ума по ним сходили.