Петра Куве - Дело Живаго. Кремль, ЦРУ и битва за запрещенную книгу

Вскоре после этого Евтушенко прочел «Доктора Живаго». Тогда роман его разочаровал. По словам Евтушенко, они, «молодые писатели послесталинского времени», тогда увлекались так называемой «мужской» прозой Хемингуэя, романом Ремарка «Три товарища», «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. «Доктор Живаго», по сравнению с ними, показался тогда Евтушенко слишком традиционным и даже скучным. Он не прочел роман, а перелистал.

Прошел сентябрь, когда должно было выйти советское издание, и московские функционеры впали в отчаяние. Сотрудники советских торгпредств в Париже и Лондоне [373] Информация Всесоюзного объединения «Международная книга» о неудаче попыток воспрепятствовать изданию романа «Доктор Живаго» за границей, 3.10.1957 // Афиани, Томилина. Пастернак и власть, 84–85. безуспешно пытались вернуть рукопись из издательств «Галлимар» и «Коллинз». Советское посольство в Лондоне [374] Philip de Zulueta, МИД Великобритании, письмо послу Великобритании в Москве, озаглавленное «Проверка и перевод «Доктора Живаго», 8 марта 1958 // the National Archives, London. Prime Minister's file. Classmark, PREM 11/2504. предложило английскому издательству предварить роман предисловием, в котором говорилось бы, что сам Пастернак был против выхода его книги. МИД Великобритании не рекомендовал издательству посылать перевод романа на вычитку Пастернаку; сотрудники МИД предложили издательству вместо слов о якобы нежелании Пастернака выпускать роман за границей поместить фразу: «Запрещено в Советском Союзе». «Это могло быть выгодным лишь с пропагандистской точки зрения, но, возможно, послужит незначительной защитой самому Пастернаку», — писал Филип де Сулуэта, представитель МИД на Даунинг-стрит, 10. Возможно, он сделал это замечание в юмористическом смысле. Сомнительно, чтобы фраза о запрещении книги чем-то помогла бы ее автору, зато она, несомненно, повлияла бы на рост продаж.

Пьетро Цветеремич в октябре побывал в Москве и нашел, что «атмосфера вокруг книги» [375] Carlo Feltrinelli, Feltrinelli, 116. стала «очень уродливой». Цветеремич приехал в Москву в составе итальянской делегации по приглашению Союза советских писателей. Почти сразу же после приезда ему сказали, что выход «Доктора Живаго» будет публичным оскорблением и самому Пастернаку, и Советскому Союзу. Цветеремичу передали напечатанное на машинке письмо [376] Д'Анджело. Дело Пастернака, 98. , якобы написанное Пастернаком; в нем повторялись некоторые места из февральской телеграммы Фелыринелли и содержалась жалоба на то, что Фельтринелли так и не ответил. На встрече с представителями Союза писателей Цветеремич заявил, что публикацию «Доктора Живаго» невозможно остановить. «Разразился страшный скандал» [377] Mancosu, Inside the Zhivago Storm, 76. , — вспоминал он. Пастернак понял, что встречаться с переводчиком небезопасно, но Цветеремичу удалось повидаться с Ивинской, которая передала ему записку Пастернака к Фельтринелли; она отражала истинные чувства автора. В письме Фельтринелли Цветеремич писал: «П. просит вас не обращать на это внимания [378] Carlo Feltrinelli, Feltrinelli, 116. и не может дождаться выхода книги, хотя его угрожают заморить голодом». После поездки в Москву Цветеремич решил выйти из коммунистической партии. «Я пришел к выводу [379] Mancosu, Inside the Zhivago Storm, 241. , что в СССР нет социализма, а скорее азиатский теократический деспотизм», — писал он позже. В коротенькой записке к Фельтринелли Пастернак писал: «Простите за несправедливость, которая выпала на вашу долю, и за те беды, которые, возможно, ждут вас из-за моей проклятой веры. Пусть отдаленное будущее, вера, которая помогает мне жить, защитит вас».

Фельтринелли ответил на телеграмму Пастернака 10 октября. Письмо, хотя адресованное Пастернаку, явно было предназначено советскому руководству и было составлено с целью оградить Пастернака от нападок. Фельтринелли стремился переложить вину с автора на издателя. Для начала он заявил, что не заметил никаких недостатков, о которых шла речь в телеграмме. Ему не кажется, что роман нуждается в серьезной переработке. Фельтринелли напоминал, что он согласился отложить выход книги до сентября, и теперь публикации ничто не мешает.

Кроме того, он для вида сделал выговор «трудному» автору. «Чтобы избежать дальнейших недоразумений [380] Там же, 117. … порожденных вашей… телеграммой… советуем вам больше не препятствовать публикации книги. Ваши попытки, вместо того чтобы не допустить выход книги в свет, придают всему делу оттенок политического скандала, к которому мы никогда не стремились и не стремимся».