Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику» - Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.

И все-таки уже на рубеже 30-х годов все чаще стали раздаваться уверенные голоса: «прозевали [агрессоры — авт.], теперь нам воевать не страшно» {416} 416 ЦАОДМ. Ф. 3. Оп. 49. Д. 16. Л. 26. . Постепенно, вслед за успехами советской промышленности и хотя и не очень заметным, но все же реальным повышением уровня жизни по сравнению с началом 30-х годов, подобные голоса звучали все чаще. Среди молодежи стали распространяться воинственные настроения, о которых часто вспоминали советские мемуаристы. Но и свидетельства того времени говорят о том же. Так, В.И. Вернадский записал в дневнике в марте 1932 г.: «Говорят, среди коммунистов две партии — молодые хотят войны, считая, что это начало окончательной борьбы против капиталистических стран» {417} 417 Вернадский В. И. Дневники: 1926–1934… С. 312. .

С другой стороны, длительное ожидание войны привело к любопытному психологическому феномену: война, которой боялись, вдруг стала представляться приемлемым выходом из создавшегося положения, способом снять накопившееся напряжение. Тот же Пришвин, который на протяжении всех 1920-х гг. писал о войне с явным опасением, в ноябре 1930 г. вдруг стал «утешать» своего приятеля тем, что «скоро должна быть война», а присутствующий при этом его сын заметил: «Я, папа, радуюсь твоему бодрому настроению. — Чем же бодрому? — А вот то, что ты сказал: скоро война…» Прошел год, и в декабре 1931 г. в дневнике Пришвина появляется новая запись: «Суетятся, бегают, война бы поскорей, один конец» {418} 418 Пришвин М. М. Дневники. 1930–1931… С. 282, 576. .

Более того, снижение остроты непосредственной военной угрозы для массового сознания подчеркивается появлением довольно неожиданных суждений об опасности… мира. Так, в октябре 1932 г. на одном из ижевских заводов в ходе подготовки к политдню был задан вопрос: «Если мы получим социализм во всем мире, значит не будет войны, народ не будет уничтожаться, а наоборот будет размножаться, то чем будет питаться, если мало пахотной земли, а население увеличится против посева» {419} 419 Общество и власть. Российская провинция. Т. 2. 1930 — июнь 1941 г. М., 2005. С. 509. .

Конечно, можно расценить подобное высказывание как попытку своеобразного эпатажа власти. Однако бытование подобных настроений доказывает такое суждение из непредназначенного для печати дневника А.С. Аржиловского (запись от 31 октября 1936 г.): «…Когда бываю в городе среди массы снующих людей, то всегда думаю одно: только одна хорошая война сократит рост этого муравейника. Иначе сожрем сами себя» {420} 420 Аржиловский А. С. Дневник 36–37-го годов // Урал. 1992. № 3. С. 141. . [44] Аржиловский Андрей Степанович (1885–1937) происходил из крестьян Тюменской губернии. Был членом земской управы, при Колчаке входил в состав гражданской следственной комиссии. В 1919–1923 и в 1929–1936 гг. находился в заключении, в перерыве успел попасть под раскулачивание. Писал и печатался в газетах, даже в лагере. После освобождения по болезни жил в Тюмени, работал счетоводом на деревообрабатывающем комбинате. В сентябре 1937 г. арестован и расстрелян. Дневник сохранился в архиве НКВД и в 1990-е годы был дважды опубликован, в том числе в переводе на английский язык. См.: Intimacy & Terror. Soviet Diaries of the 1930s. N. Y., 1995. P. 111–165. О том же писал в августе 1928 г. и В.И. Вернадский: «Каждый год рождается (или подрастает) 10% деревенского населения, которому нет места. Всматриваясь в окружающее, видя количество безработных, детей, связанное с уменьшением площади посева и скота и отсутствием работы в городе, понимаешь значение — стихийное и грозное этого фактора. Оно приведет или к войне и голоду — извечных регуляторов роста населения, или к перемене социального строя в направлении приспособления его к интенсивному росту национального богатства» {421} 421 Вернадский В. И. Дневники: 1926–1934… С. 83. . И практически одновременно, в том же августе 1928 г., М.М. Пришвин записал в дневнике: «В отношении современного крестьянского вопроса всякие попытки идеологического подхода (в том числе и мера борьбы с пьянством) являются или недомыслием, или лицемерием. Все решается двумя словами: “давай войну” или “давай фабрику”…» {422} 422 Пришвин М. М. Дневники. 1928–1929… С. 188.

Ослаблению ощущения военной опасности способствовали и реальные успехи индустриализации, и умение властей «продемонстрировать» свою растущую военную мощь. Подобные демонстрации были рассчитаны как для «внешнего», так и для «внутреннего» потребителя. В качестве примеров приведем два эпизода, связанных с военными парадами.