Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику» - Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.

«Мы вовсе не хотим, чтобы какая-то официальная делегация или комиссия разъезжала по СССР и претендовала на какие-то полномочия по ознакомлению с документами и по осмотру всевозможных предприятий, как это им заблагорассудится, — писал нарком иностранных дел Г.В. Чичерин в апреле 1928 г. по поводу предложения о посещении СССР группой американских банкиров. — Если к нам частным образом едут те или иные банкиры, мы их примем, если только в числе этих банкиров нет нежелательных для нас лиц… Мы не можем заранее поручиться пустить всех лиц…» {221} 221 ДВП СССР.Т. XI. М., 1965. С. 256–257.

Особенно болезненную реакцию вызывали попытки тех или иных иностранных общественных организаций наладить контакты с подобными им организациями в СССР. Например, в 1929–1930 гг. прошла кампания за выезд ряда национальных меньшинств, в частности немцев, а также сектантов из СССР. В Колумбии в марте 1930 г. даже прошел специальный съезд, призвавший ЦИК СССР выпустить всех молокан в Америку и организовавший сбор средств для оказания помощи переселенцам {222} 222 См.: Эмиграция оренбургских немцев 1929 г. и ее итоги // Архивы Урала. 1996. № 1. С. 197–203; ТСД.Т. 4. 1934–1936. М., 2002. С. 932. . Отношение к подобным инициативам со стороны советских официальных лиц исчерпывающе сформулировано в докладной записке секретаря комиссии по вопросам культов при президиуме ЦИК СССР от 11 мая 1936 г. на имя председателя комиссии П.А. Красикова, в которой особо подчеркивалось, что «они [сектанты — авт.] имеют связь с заграницей. Под видом туриста приезжал к ним сектант и делал гнусное дело» {223} 223 ГАРФ. ф. 1235. Оп. 141. Д. 1883. Л. 2. .

Как отмечает немецкий исследователь В. Деннингхаус, прихожане евангелическо-лютеранской церкви Москвы в 30-е годы все больше рассматривались властью в качестве потенциальных идеологических противников режима. По Москве ходили упорные слухи об их «связях с внешней и внутренней контрреволюцией» {224} 224 Деннингхаус В. Немцы в общественной жизни Москвы: симбиоз и конфликт (1494–1941). М., 2004. С. 440. . В Ленинграде в 1932–1933 гг. был ликвидирован ряд католических организаций, члены которых помимо обязательной «контрреволюционной агитации» обвинялись (и, видимо, не без оснований) в конспиративных связях с рядом иностранных посольств и консульств, а также представителями Ватикана в России {225} 225 Иванов В.А. Указ. соч. С. 56–57. .

Конечно, речь шла не только о религиозных организациях. В январе 1934 г. органы ОГПУ обнаружили прелюбопытнейший документ, озаглавленный «Открытое письмо московских и харьковских гомосексуалистов г-ну Маринусу Ван-дер-Люббе» [25] Немецкий гомосексуалист, обвиненный в 1933 г. в поджоге рейхстага. . В тексте «письма» содержался риторический вопрос и одновременно призыв о понимании к «западной цивилизации»: «Разве мы, третий пол, с нашей нежной душой и чувствами способны на разрушение культуры, порядка, цивилизации… Культурная Европа, а тем более Германия должны понять это». Письмо было передано в Ленинград; ожидалось, что местные гомосексуалисты также его подпишут. В результате несколько человек было осуждено на длительные сроки, в том числе и по политическим статьям {226} 226 Иванов В.А. Указ. соч. С. 59–61. .

Кандидатуры иностранных специалистов, приглашенных в СССР, утверждались на самом верху. Специальное постановление СТО, принятое в августе 1934 г., требовало: «Трудовые договоры учреждений и предприятий с иностранными специалистами, приглашенными на работу в СССР, должны быть утверждены соответствующими народными комиссарами и начальниками центральных управлений» {227} 227 СЗ СССР. 1934. № 45. Ст. 358. .

Политэмигранты получали свой статус, проходя через так называемую «легитимационную комиссию» МОПРа, причем только в 1931–1933 гг. половине обратившихся было отказано (всего за три года статус политэмигранта получили около 1700 человек) {228} 228 См.: Журавлев С. В., Тяжельникова В.С. Иностранная колония в Советской России в 1920–1930-е годы (постановка проблемы и методы исследования) // Отечественная история. 1994. №1. С. 181. .

5 сентября 1931 г. СНК принял постановление «О развитии иностранного туризма в СССР и об обеспечении выполнения программы по интуризму в 1932 г.» План на 1932 г. был определен в 75–80 тыс. туристов и 30 тыс. транзитных пассажиров, причем предполагалось получить значительную прибыль {229} 229 Советское руководство. Переписка. 1928–1941 гг. М., 1999. С. 159. . Иностранный туризм рассматривался уже не столько как канал рассчитанной на западное общественное мнение пропаганды, сколько как источник валюты. Однако широкий прием иностранных туристов начался лишь в 1934 г. К нему основательно готовились — открывались курсы гидов, ремонтировались гостиницы и т. д. В ноябре 1935 г. было принято специальное постановление СНК, разрешающее «в целях развития туризма в СССР и привлечения иностранной валюты» в течение 1936 года обмен валюты на территории СССР. Госбанку предписывалось организовать необходимое количество меняльных пунктов {230} 230 СЗ СССР. 1935. № 58. Ст. 476. . Приехавших туристов, как правило, повсюду сопровождали переводчики, предоставленные ВОКСом или «Интуристом», которые должны были в течение 24 часов представить подробные отчеты о пребывании, настроениях и высказываниях гостей (а одновременно, естественно, и их советских собеседников, хотя официально такая задача перед ними не ставилась). Эти отчеты направлялись руководству ВОКСа, а затем в НКИД {231} 231 Образцы таких отчетов см.: ВОКС в 1930–1940-е годы // Минувшее. Исторический альманах. № 14. М.; СПб., 1993; «Основная цель его приезда…» Отчеты сотрудников ВОКСа о пребывании в СССР деятелей науки и культуры Великобритании. 1934-1936 гг. // Исторический архив. 1996. № 3. .