Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Рост экономического потенциала польского города, развитие товарно-денежных отношений и становление промышленности обусловили генезис классов буржуазного общества и возрастание экономического значения и социальной роли городского сословия. Однако процесс урбанизации в Королевстве Польском, как и в других странах Центральной и Восточной Европы этого периода, протекал замедленно и был строго ограничен рамками сословного строя. Города в сословном, политическом и административном отношении целиком оставались во власти дворянского государства, а требования мещанства (бюргерства) не шли дальше адресованных властям пожеланий и просьб расширить сугубо сословные привилегии городского сословия.

Одним из наиболее существенных явлений переходной эпохи конца XVIII – первой трети XIX в. в Центральной и Восточной Европе, в том числе и на польских землях, стало формирование разночинной интеллигенции, что указывало на постепенное преодоление дворянской монополии на умственный труд и на зарождавшуюся тенденцию к устранению господства шляхты в сфере общественного сознания. Разумеется, этот процесс находился только в стадии зарождения. Как отмечал в новейшем исследовании по истории польской интеллигенции М. Яновский, идеология «образованных слоев» польского общества не имела в то время выраженного антишляхетского и антиаристократического оттенка. Интеллигенция и аристократия в этот период представляли собой в основе уже различные группы, хотя временами и пересекавшиеся в особах отдельных аристократов-интеллектуалов, но явно отличавшиеся друг от друга стилем жизни, уровнем богатства и общественного престижа. Однако, будучи в этом смысле «неаристократической», интеллигенция (образованные слои, профессионально занятые умственным трудом) в области «иерархии ценностей» и «идейного самоопределения» оставалась в целом на тех же позициях, что и интеллектуалы из шляхетской среды. В наибольшей степени антидворянские настроения среди образованных слоев городского населения нашли выражение не столько в Королевстве Польском, сколько в прусских владениях на польских землях 114.

Перемены в хозяйственной жизни и в соотношении экономических укладов, формирование новых социальных слоев и групп населения Королевства Польского свидетельствовали об усложнении структуры польского общества и о начале разложения сословного строя. Однако не следует переоценивать глубину этих процессов в Королевстве Польском 1815-1830 гг. В полной мере они развернулись только после восстания 1863 г. и наделения крестьян землей. В первой трети XIX в. в экономике Королевства Польского преобладал полуфеодальный уклад. Крупное шляхетское землевладение сохраняло свои позиции в качестве фундамента хозяйственной жизни страны. Практически неизменным осталось социальное, сословное и политическое господство дворянства. Таким образом, прежние формы хозяйственной и общественной жизни, сложившиеся еще во второй половине XVIII в., получили в первой трети XIX в. в Королевстве Польском преемственное продолжение и развитие. В этом смысле политическая гибель шляхетской Речи Посполитой в результате разделов Польши отнюдь не означала ликвидации существовавшей на польских землях системы социальных отношений и сословного устройства.

Консервативному характеру социального строя соответствовал и политический строй Королевства. Провозглашенный формально и положенный в основу Конституции Королевства Польского буржуазный принцип имущественного ценза для обладателей гражданских прав в действительности никак не ограничивал политического господства шляхты как правящего сословия. Более того, в важнейших вопросах участия сословий в политической власти конституция 1815 г. в полной мере зафиксировала также и сословные привилегии дворянства, при том, что все прочие сословия были практически лишены политических прав, за исключением номинального участия горожан в сейме и представительных органах на местах. Права горожан по содержанию и по форме не выходили за рамки сословных привилегий, прочие сословия, прежде всего крестьяне, были лишены и этого.

По замыслу творцов конституции 1815 г. ее главной целью было в максимальной степени оградить Королевство Польское от политического влияния Российской империи, связь которой с Королевством, согласно букве закона, осуществлялась исключительно в особе монарха. Однако по своему внутреннему политическому устройству Королевство Польское было весьма далеко как от республиканских принципов шляхетской Речи Посполитой XVIII в. и концепций «общественного договора» эпохи Просвещения, так и от прокламируемых «отцами» польской конституционной хартии принципов либеральной конституционности. Практически вся полнота власти по конституции 1815 г., как по ее духу и букве, так и фактически, принадлежала королю (императору) и назначенным им наместнику и правительству. Важнейшими политическими институтами Королевства, имевшими особое значение для шляхты, были представленные войтами органы местного управления и судебные власти, на вершине которых располагался сейм как высшая судебная инстанция. Прочие права сейма были практически сведены к минимуму и носили сугубо декларативный характер. Роль юстиции Королевства Польского парадоксально находилась в явном противоречии с принципом разделения властей, провозглашенным в конституции, но не воплощенным в существовавшей политической системе. В большей степени судопроизводство в стране согласовывалось со шляхетскими правовыми и политическими традициями и потому отвечало правосознанию шляхты предшествовавшего столетия.