Олег Кен - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Влияние Бюро международной информации достигло кульминации в конце весны – осенью 1933 г., когда К. Радек, в качестве «референта Сталина», вступил в интенсивные переговоры со специальными уполномоченными Ю. Пилсудского в Варшаве и польскими представителями в Москве [1926]. Одновременно заведующий БМИ превратился в едва ли не основного глашатая новых тенденций советской внешней политики. Секретные миссии, аналитическая и публицистическая деятельность Радека вызывали в руководстве НКИД растущую враждебность [1927]. Кризис отстаивавшегося К. Радеком курса на советско-польское сближение на рубеже 1933–1934 гг. привел к спаду в активной деятельности БМИ. Несмотря на желание близких к правительству К. Пятса кругов установить прямой контакт с Радеком и приглашение руководителя МИД Эстонии Ю. Сельямаа [1928], поездка заведующего БМИ в Эстонию не состоялась. В мае 1934 г. Политбюро приняло постановление, существенно урезавшее статус, информационную базу и полномочия Бюро. Опыт деятельности специального института, совмещавшего экспертно-аналитические функции с активной секретной работой, был тем самым признан неудачным, упоминания о нем исчезли из протоколов Политбюро. Тем не менее, БМИ продолжало свое существование в качестве информационно-пропагандистского органа, его руководитель по-прежнему поддерживал тесные неофициальные отношения с представителями дипломатического корпуса [1929]. Возвращение к порядку подготовки политических решений, существовавшему до апреля 1932 г., было, таким образом, неполным. Вероятно, это объяснялось не только желанием сохранить БМИ в качестве органа международного анализа и руководства советской прессой, но и тем, что с 1930 г. Сталин прочно ассоциировал себя с деятельностью Радека [1930]; в 1934–1936 гг. на заведующего БМИ он возложил деликатные обязанности по разработке новых идеологических оснований своей власти [1931].

Май 1934 г. был ознаменован важными сдвигами в системе внешнеполитических органов СССР, совпавшими с налаживанием политического взаимопонимания Москвы и Парижа. С ликвидацией Коллегии НКИД и сокращением числа заместителей наркома с четырех до двух контроль Литвинова над деятельностью ведомства укрепился [1932]. Руководство Политбюро отказалось от попытки ограничения влияния НКИД путем использования Бюро международной информации (еще полугодом ранее ПБ решило возложить «контроль за проведением радиопередач» на иностранных языках на заведующего Отделом печати НКИД К.А. Уманского) [1933]. Самостоятельность IV Управления Штаба РККА была подорвана, персональной унией. Его деятельность была накрепко связана с работой Иностранного отдела ОГПУ и напрямую подчинена Ворошилову [1934].

Эти перемены не означали отказа от неписаного правила «разделять ответственность и полномочия между подчиненными, которые не доверяли друг другу, что служило одним из средств сохранения исключительного и решающего контроля» [1935], а скорее выявляли его в очищенном от институциональной оболочки виде. Одновременно со снижением значимости организационных противовесов внутри и за пределами наркомата иностранных дел к середине 30-х гг. набрала силу тенденция фактического отстранения Политбюро от принятия решений по важнейшим аспектам международной политики СССР. То обстоятельство, что на основании протоколов «инстанции» невозможно установить, каким органам поручалось (и поручалось ли?) санкционировать, например, заключение СССР конвенций об определении агрессии с соседними странами [1936], указывает на деинституционализацию этого процесса. К середине 30-х гг. он сосредоточился в руках Сталина, Молотова и Кагановича, с которыми вел неравный диалог Литвинов и которым докладывали и доказывали свою правоту Крестинский и Стомоняков, Розенгольц и Дволайцкий, их «ближние» и «дальние» «соседи».

Прошло два-три года, и достигнутое временное равновесие исчезло в водовороте «великой чистки».

4 апреля 1929 г.

9. – Об отделе печати НКИД (т. Литвинов).

а) Назначить т. Майского зав. Отделом Печати НКИД.

б) Вопрос о работе т. Ротштейна отложить до понедельника.

Протокол № 71 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 4.4.1929. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 733. Л. 2.

Заведующие отделами НКИД относились к номенклатуре Оргбюро, Политбюро не рассматривало вопросы об их назначениях. Однако руководивший Отделом печати Ф.А. Ротштейн одновременно являлся членом Коллегии НКИД. Несмотря на то, что эта сторона его деятельности не отражена в постановлении Политбюро, отстранение Ротштейна от руководства Отделом предрешало соответствующее изменение в составе Коллегии (при этом, вероятно, не ставился вопрос о введении Майского в руководство НКИД, в качестве нового заведующего Отделом печати).