Олег Кен - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Летом 1930 г. сложившаяся система дала крупный сбой. В конце августа 1931 г. руководство НКИД консолидировано выступило против вступления в переговоры с Польшей о заключении пакта ненападения. Ни аргументы, ни выводы, представленные в записках НКИД по этому поводу не удовлетворили Сталина и его коллег по Политбюро. Затребовав «новые данные от НКИД о Польше», Л.М. Каганович убедился: «Никаких серьезных материалов у них нет» [1918]. В результате принятие желаемого Сталину решения заняло почти месяц, и оно основывалось скорее на видении внутриполитической ситуации, нежели на понимании международных последствий такого решения [1919]. Лишь несколько месяцев спустя Генеральный секретарь смог убедиться, каким серьезным ударом явились переговоры о гарантийном пакте с Польшей для увядающего германо-советского сотрудничества, о чем Литвинов и его коллеги своевременно предупреждали Кремль. Эти события послужили важным уроком для руководителей Политбюро, предпринявших в конце 1931 – начале 1932 г. серьезные меры по укреплению механизма подготовки и принятия внешнеполитических решений. Первое направление состояло в создании новых комиссий Политбюро, компетенция которых, судя по их названию и составу, далеко выходила за рамки руководства переговорами со странами-лимитрофами о пактах ненападения. 22 ноября была организована комиссия Сталина, Молотова и Кагановича, месяцем позже в нее вошел Орджоникидзе. Судя по неясности формулировок постановления Политбюро и своему составу, эта комиссия была наделена широчайшими внешнеполитическими полномочиями [1920]. Четырьмя днями позже была создана комиссия «по советско-польским делам», в которую вошли два руководителя Политбюро (Сталин и Молотов) и НКИД (Литвинов и Стомоняков). Непосредственным поводом к ее образованию послужило обращенное к Сталину высказывание наркома о том, что было «полезным образовать небольшую комиссию Политбюро для дальнейшего руководства переговорами» с Польшей, однако название комиссии позволяет считать, что круг подлежащих ее ведению вопросов был существенно шире [1921]. По всей вероятности, именно двумя названными комиссиями принимались все основные решения о переговорах с западными соседями СССР о заключении договоров ненападения в 1932 г. Несколько позже был создан другой орган Политбюро, получивший широкие полномочия в международной сфере, – «комиссия т. Молотова по делам внешней торговли» (или «комиссия т. Молотова по иностранным делам») [1922].

Материалы Политбюро конца 1931 г. указывают, что в то время окончательно сложился триумвират Генерального секретаря – руководителя Политбюро ЦК ВКП(б), Секретаря ЦК – руководителя Оргбюро и Секретариата и Председателя СНК СССР, которым принадлежало решающее слово в принятии внешнеполитических решений. Остается неясным, обладали ли они (или созданные в конце 1931 г. комиссии Политбюро) собственным аппаратом, способным осуществлять экспертизу и подготовку принимаемых ими решений, наладить контроль за их исполнением. К отрицательному суждению на этот счет склоняет привлечение к внешнеполитическим делам руководителя «Известий» И.М. Гронского, а также его коллег – членов редколлегии Раевского, Радека, других журналистов «Известий», имевших опыт дипломатической работы и секретных миссий. На рубеже 1931–1932 гг. Гронский на короткое время оказался едва ли не главным советником Генерального секретаря по проблемам как Дальнего Востока, так и Ближнего Запада [1923]. Одновременно вызревало новое решение.

1 апреля 1932 г. Политбюро одобрило предложение Сталина о создании информационного бюро по международным вопросам (вскоре получившего название – Бюро международной информации). Руководителем (заведующим) БМИ стал Карл Радек, остававшийся на этом посту до своего ареста в сентябре 1936 г. В мае 1932 г. Политбюро определило задачи, функции, структуру бюджета БМИ, его статус и взаимоотношения с другими учреждениями. В отличие от своих предшественников – Бюро дипломатической информации под руководством П.Л. Лапинского (Михальского) и «Бюро Варги», работавших в 1920–1927 гг. в Берлине [1924], Отдела информации и печати НКИД середины 20-х гг., БМИ являлось интегральной частью центрального партийного аппарата и работало под наблюдением Генерального секретаря ЦК ВКП(б). К его услугам были аналитические и информационные ресурсы «всех наличных учреждений, работающих над экономическими, политическими и военными проблемами капиталистических стран». Наряду с экспертно-аналитической работой БМИ, в его функции входило изучение положения «на месте» путем направления «разъездных корреспондентов», опирающихся на «свои знания, специальные связи» (каждая из таких миссий должна была согласовываться со Сталиным). Использование «специальных связей» подразумевало активное зондирование зарубежных политических кругов, ведение неофициальных бесед и переговоров, параллельной дипломатической деятельности. Новой структуре ЦК ВКП(б) поручалось сосредоточить внимание главным образом на ситуации в Восточно-Центральной Европе (польско-советские, немецко-польские и немецко-советские отношения, «отношения Балтики к Польше» и «отношения балкано-придунайских стран к проблеме войны с СССР»). Одной из особенностей нового института являлась невозможность «выступать официально», свою деятельность ему предписывалось вести «как работу секретную» [1925].