Любовь Воронкова: След огненной жизни

- Царь, нас оскорбил твой раб, сын пастуха! Смотри!

И он обнажил перед царем спину мальчика, полосатую от бича. Астиаг нахмурился. В узких черных глазах его зажглись злые огни.

- Немедленно привести сюда пастуха Митридата и его сына!

Митридат явился во дворец, дрожа от страха. Но Кир спокойно встал перед царем, не опуская глаз.

- Как ты, сын пастуха, осмелился так оскорбить дитя вельможи?! закричал царь.

- Я поступил в этом деле совершенно правильно,- ответил Кир с достоинством.- Мы играли в цари. Мальчики выбрали царем меня. И все они выполняли мои приказания, потому что я царь. А он ослушался, не выполнил моего царского приказа, за что и получил должное наказание. Если за это я заслуживаю какой-нибудь кары, изволь, я здесь!

Астиаг слушал его и бледнел. Кровь отливала от сердца. Непостижимо, но в этом мальчике он узнавал себя!

Астиаг попробовал отогнать наваждение.

"Не может этого быть. Этот мальчишка - сын пастуха. Или боги издеваются надо мной!"

Не может быть... Но не его ли, Астиага, осанка у этого маленького пастуха? Не его ли огненный взгляд? А как свободно он говорит, как независимо держится!

"...изволь, я здесь!"

Кир замолчал. Астиаг молчал тоже, не в силах справиться с волнением.

Овладев собой, Астиаг увидел, что Артембар стоит здесь со своим сыном и ждет его решения. А он уже забыл о них.

- Артембар,- сказал он,- не беспокойся. Я поступлю так, что ни тебе, ни твоему сыну не будет в чем упрекнуть меня.

Астиаг отпустил Артембара. А Кира велел увести в дальние покой дворца.

Перед Астиагом остался один пастух Митридат, который стоял нонурясь в предчувствии большой беды.

"Не узнает... Не узнает,- старался он убедить себя.- Откуда ему знать? Только зачем же он отослал мальчика к себе в покой?.."

- Сколько лет твоему сыну? - спросил Астиаг.

Этот вопрос заставил задрожать пастуха.

- Десять,- ответил он, стараясь говорить спокойно. Астиаг уставил на него свои огненные глаза.

- Откуда у тебя этот мальчик? Кто передал тебе его?

- Царь, это мой сын! - ответил пастух, делая вид, что даже не понимает, о чем его спрашивают.- Никто мне его не передавал. Моя жена... его мать... Она и сейчас жива, живет вместе с нами!

- Ты поступаешь неблагоразумно, - сказал Астиаг.- Ты вынуждаешь меня, твоего царя, прибегнуть к пыткам.

И тут же позвал стражу и велел взять Митридата.

- Царь, пощади! - закричал несчастный Митридат.- Ведь я сказал тебе правду, за что же хочешь ты казнить меня?!

Но Астиаг словно не видел и не слышал Митридата. Брови его сошлись в одну черную черту и нависли над глазами. А стража уже тащила Митридата из дворца.

В ужасе перед пытками, которые его ожидали, пастух упал на колени перед царем.

- Прости меня, царь, я все расскажу. Только умоляю тебя, прости!

Митридат рассказал царю все, как было. И о том, как Гариаг приказал убить этого мальчика, и о том, как Митридат с женой усыновили и вырастили его...

__ Хорошо. Я прощаю тебя,- сказал Астиаг. И тут же приказал позвать Гарпага. Вельможа спокойно вошел во дворец. Но увидел Митридата и понял, что сейчас ему придется отвечать перед царем за свое ослушание. Однако на умном, непроницаемом лице царедворца не отразилось ни тени его внутреннего смятения. Астиаг, прищурившись, глядел на него.

- Скажи мне, Гарпаг, какою смертью умертвил ты ребенка моей дочери, которого я передал тебе?

Гарпаг мог бы придумать любую историю. Но здесь стоял Митридат, и в его присутствии солгать было невозможно. Тогда Гарпаг решил правдиво признаться во всем.

- Взяв от тебя ребенка, царь, я хотел исполнить твою волю. Но я не смог стать убийцей сына твоей дочери, твоего внука. Поэтому я позвал пастуха и передал ему ребенка. Я сказал, что ты приказываешь погубить его,- я не лгал в этом, потому что такова была твоя воля. Я велел бросить его на дикой горе и сторожить, пока он не умрет. Я угрожал Митридату всяческими наказаниями, если он ослушается. Митридат выполнил мое распоряжение. Я посылал туда вернейших слуг, чтобы они убедились в смерти ребенка. Ребенок был мертв, и я велел похоронить его. Так я поступил, и такой смертью умер ребенок.

Астиаг видел, что Гарпаг говорит правду. Тогда он передал Гарпагу рассказ пастуха, и Гарпаг узнал, что сын Манданы жив.

- Мальчик пускай живет,- сказал Астиаг,- и благо, что так случилось. Меня сильно мучила совесть, да и слезы моей дочери мне нелегко было переносить. Теперь, Гарпаг, во-первых, пришли своего сына к моему возвращенному внуку, во-вторых, приходи и сам ко мне на пир. Спасение внука я должен отпраздновать жертвоприношением - эта честь подобает богам! Они вернули мне внука!