Любовь Воронкова: След огненной жизни

Митридат поставил корзину около постели жены и поднял покрывало. Жена, увидев ребенка, такого здорового и красивого, со слезами обняла колени мужа.

- Нет, нет, не бросай его! Прошу тебя, не губи младенца!

- Но как же мне быть? - возразил Митридат.- Ведь Гарпаг пришлет своих соглядатаев, они увидят, что я его приказания не выполнил, и тогда я погибну жестокой смертью!

- Нет, не погибнешь. Ты скажешь им, что младенца растернали звери. А этого мы возьмем себе и будем растить, как сына.

- А куда же мы денем ребенка, который родится у нас?

- Признаюсь тебе,- печально ответила Спако,- ребенок у меня уже родился... но родился мертвым. Вот ты возьми его и отнеси на гору, пускай они придут и посмотрят, если уж надо обязательно показать, что ребенок выброшен и погублен. Наш сынок будет погребен в царской гробнице. А сына Манданы мы вырастим, как родное дитя. Так мертвый будет похоронен, а живой останется жить. И мы не сделаем злого дела, и ты не будешь наказан!

Митридат молчал, удрученный горем. Он ждал сына, а сын его мертв.

Но совет жены был разумен.

"Может, сами боги сжалились над нами и послали нам другого ребенка вместо своего?"-подумал Митридат. Он тут же передал жене сына Манданы. Спако с любовью приняла его в свои теплые руки и стала кормить. А Митридат одел своего мертвого ребенка в царские одежды, положил его в корзину, накрыл расшитым покрывалом и отнес на дикую гору, где лишь одни звери прокладывают свои тропы.

На третий день пастух снова отправился в город. Он пришел к Гарпагу и сказал, что его приказ выполнен.

Гарпаг мрачно выслушал его. Ему было жалко мальчика. Лишь одно немного утешало Гарпага - все-таки не его рука убила ребенка.

Желая удостовериться, что приказ Астиага действительно выполнен, он послал с Митридатом надежных оруженосцев, чтобы они собственными глазами убедились в этом.

Оруженосцы принесли маленькое мертвое тело. И Гарпаг похоронил его в царской усыпальнице.

А сын Манданы, дочери царя, остался в семье пастуха.

Так, по свидетельству древнего историка Геродота, началась жизнь персидского царя Кира.

ДЕД И ВНУК

Прошло десять лет. Спако души не чаяла в своем приемном сыне. Да никто и не знал, что сын этот приемный. И сам Кир, конечно, не знал. Он любил Спако и Митридата, слушался их и уважал как родителей.

Как только мальчик подрос, пастух стал брать его с собой в долины пасти царские стада.

- Куруш (звучит по-персидски имя Кира),- будил его Мптридат, как только заря заглядывала в окна,- вставай. Помоги согнать быков.

Кир проворно вскакивал, накидывал на плечи войлочный пастушеский плащ в горах по утрам холодно,- прихватывал сумку с едой, приготовленную Спако, и выходил вслед за отцом в серебряное от густой росы утро. Ловкий, крепкий и смелый, Кир был хорошим помощником Митридату. Пастух учил его ловить диких лошадей, ездить верхом, стрелять из лука и бросать дротик, защищая стада от зверей. Во всей пастушьей деревне не было мальчишки, который мог бы во всех этих доблестях сравниться с Киром.

И кто знает, как сложилась бы жизнь Кира в дальнейшем, если бы не один случай.

Однажды Кир играл на улице со своими сверстниками. Ре-* бята вздумали играть в цари. Будто кто-нибудь из них - царь', а остальные - его слуги.

Кого же выбрать в цари?

- Куруша! Митридатова Куруша!

Кир спокойно принял "царскую власть". И, словно он всю жизнь провел при дворе, Кир тотчас же начал править. Прежде всего он разделил ребят на группы:

- Вы будете моими оруженосцами. А вы будете строить мне дворец.

Самого лучшего своего друга он назначил "оком царя" - главным соглядатаем. Другому мальчику, которому доверял, Кир приказал доставлять ему все известия.

__ Вы будете лучниками. Вы - всадниками. Вы - копьеносцами.

Так у Кира появились и придворные, и войско. Случайно среди детей пастухов оказался сын одного знатного мидянина Артембара. Видно, он прибежал сюда поиграть с ребятами. Когда Кир приказал этому вельможному мальчику что-то сделать, тот отвернулся.

- Вот еще! Я, сын Артембара, буду слушаться какого-то пастуха.

Вот тут и сказался впервые властный, крутой характер Кира. Он велел своим "оруженосцам" схватить его. "Оруженосцы" охотно схватили Артембарова сына, и Кир жестоко отхлестал его своим пастушьим бичом. Ведь всем было известно, что цари за непослушание наказывают своих подданных. Лишь только "оруженосцы" отпустили ослушника, он тут же побежал жаловаться отцу. Он бежал не останавливаясь до самого города и ревел во весь голос от боли и от злости. Прибежав к отцу, мальчик со слезами все ему рассказал. Артембар разгневался. Он взял сына за руку и тут же пошел с ним к Астиагу.