Эдуард Просецкий: Искушение Агасфера

Автор выражает глубокую признательность члену Союза писателей Москвы поэту Боровкову Валерию Степановичу, любезно предоставившему для художественного оформления книги графические произведения Елены Владимировны Шипицовой из его коллекции.

Особая благодарность – редакции издательства «Печатные традиции» (Гельконович А. Д., Деминский В. Ю., Молотков А. Б.), взявшей на себя труд по редактированию рукописи и изготовлению оригинал-макета будущей книги.

Продолжается рассекречивание архивов Управления госбезопасности при НКВД СССР. Как сообщил нашему корреспонденту бывший генерал КГБ, защитник российского Белого дома в 1991 году, Герой России А. Н. Кулагин, обнаружено личное дело некоего жителя Москвы Миркина Агафона Львовича, скромного советского служащего, арестованного в период сталинских репрессий 1937 года по подозрению в причастности к право-троцкистской подпольной организации. Несмотря на жестокие допросы, Миркин категорически отрицал свою антисоветскую деятельность. Когда же пытки стали невыносимы, заключенный признался, что он никто иной, как библейский Агасфер, известный также под именем Вечный Жид. Как явствует из документов, таинственным узником 107-й лубянской камеры заинтересовался лично Сталин и имел с ним продолжительную беседу.

Мещанский суд Москвы на днях вынес приговор по так называемому «делу черных археологов» – группе лиц из четырех человек, в течение ряда лет занимавшихся несанкционированными раскопками на территории Российской Федерации.

Руководил преступной группировкой Павел Алатский, кандидат исторических наук, автор философского романа «Тень Будды», опубликованного при советской власти издательством «Красная гвардия».

Свою противозаконную деятельность Алатский оправдывал полным отсутствием средств к существованию при наличии жены-инвалида и двух малолетних детей: НИИ, в котором он работал, был закрыт в самом начале ельцинского «дикого капитализма» в связи с отсутствием бюджетных ассигнований, а свою последнюю повесть-хронику о русском мыслителе Чаадаеве он не смог опубликовать из-за засилья на книжном рынке низкопробной массовой литературы.

Эти объяснения Алатский давал во время судебного следствия в промежутках странного возбуждения, похожего на истерический бред: археолог требовал немедленно выпустить его на свободу для встречи с Агасфером, живые мощи которого он якобы обнаружил замурованными в разрушенном Свято-Николо-Тихоновом монастыре подмосковного Кулябина.

– Он ожил! Ожил прямо на моих глазах! – кричал подсудимый. – Мы с ним не договорили!

Он закатывал глаза и начинал биться головой о железные прутья клетки, установленной в зале заседаний.

Судебно-психиатрическая экспертиза признала Алатского вменяемым.

Суд вынес Павлу Алатскому обвинение по ст. 97 УК РСФСР «Присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного государственного или общественного имущества» и приговорил к лишению свободы на 3 года (учитывая деяние, причинившее крупный ущерб государству) с отбыванием срока наказания в колонии общего режима.

Его сообщники получили по году лишения свободы.

Петру Степановичу Плешакову исполнилось 86 лет, но взгляд его то и дело вспыхивает молодыми искорками, да и память почти не подводит. Мы беседуем с ним в его двухкомнатной «хрущевке» в районе Филей. Сухощавый, подтянутый, он сидит в распахнутой рубахе (жарким нынче выдался июль!), и на груди синеет татуировка крейсера «Аврора», напоминая о матросской молодости…

– Миркин? – переспрашивает он, прихлебывая чай из чашки с изображением президента Ельцина. – Как же, помню, помню… Сперва его посадили в к нам в пресс-хату [1] Специальная камера в следственном изоляторе, обитатели которой «работают» на руководство тюрьмы, выбивая из новичков нужные показания (прим. автора) … Высокий такой был, продолговатый, горбоносый, вроде как еврей, а может и нет… Среди нас он тогда «пассажиром» был, первый раз залетел в «кутузку», не знал, что к чему… Ну, я его подучивал… Чтобы с блатными не связывался, от «опущенных» ничего не брал, ну, и как на допросах держаться… Ты, говорю, булгахтер, так прибивайся к своим, «индивидуалам-интеллигентам», живи в камере по их «поняткам»: «Мы здесь никого не трогаем и в ваши дела не лезем, так и вы к нам не суйтесь…» Петр Степанович добродушно усмехается, вспоминая молодость: