Лариса Чернова - Под сенью Святого Павла - деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

С. Трапп полагает, что в элиту ливреи входил тот, кто участвовал во внешней торговле, в том числе сырьем, и был в состоянии предоставить работу другим (Ibid. P. 13).

В 1640 г. ценз для олдерменов был увеличен на порядок — до 10 тыс. ф. (см.: Foster F. The Politics of Stability. A Portrait of the Rulers in Elizabethan London. L., 1977. P. 97).

Любопытно, что и в Йорке 20–30-х гг. XIV в. именно участие во внешней торговле, прежде всего торговле шерстью, обеспечивало и коммерческий успех, и карьерный рост «чужакам», прибывшим сюда из других городов или графств Англии. Именно так сделал карьеру Уильям Ригтон, получивший статус фримена Йорка как удильщик, а к 1338 г. ставший одним из наиболее известных и уважаемых экспортеров шерсти. И Генри де Бэлтон, владелец таверны, уже в 20-х гг. XIV столетия экспортировал шерсть, а в 1338 г. во время известных событий в Дордрехте стоимость принадлежавшей ему шерсти составляла 1668 ф. (см.: Miller E. English Town Patricians, с. 1200–1350. P. 222–223).

О хозяйственной деятельности «новых дворян» и в XIV, и в XV–XVI вв. мало что известно. Из переписки Пастонов ясно, что в 50–60-е гг. XV в. они сами и некоторые джентри из их окружения почти не вели домениального хозяйства, испытывали определенные трудности с получением ренты. Однако, они попытались поправить свои дела за счет широкого применения краткосрочной аренды на 1–2 года с целью более эффективного использования изменений в рыночной конъюнктуре, держали в своих владениях много мельниц, пивоварен, солодовен, маслобоен, приносивших им немалый доход, и вели активную и выгодную торговлю зерном, солодом, шерстью (см.: Ульянов Ю.Р. Рост нового дворянства в Англии в XV в. // Из истории средневековой Европы X–XVII вв. М., 1957. С. 141–149, 150).

М.В. Винокурова отмечает, что в XVII в. коммерческая предприимчивость нового дворянства была не только очевидна, но и передавалась по наследству, в результате чего в указанное время возникали целые кланы коммерчески настроенных джентри, занятых в делах Лондонского Сити, компании купцов-авантюристов, Средиземноморской торговле. В наиболее престижных купеческих компаниях столицы сыновья джентльменов, «выходцев из села», составляли от 16 до 30% (см.: Винокурова М.В. Мир английского манора. С. 48).

Саймон скончался в 1358 г., Адам Фрэнси был его душеприказчиком.

На протяжении XV–XVI вв. представители этой фамилии играли видную роль в экономической и социополитической жизни Лондона, в частности, в 1463 г. должность столичного олдермена занимал торговец предметами роскоши Джон Лок, а в 1545–1550 гг. — Уильям Лок, также мерсер (см.: Beaven A.B. Aldermen of the City of London. Vol. 2. P. 12; Reel J.V. Index to Biographies of Englishmen, 1000–1485, Found in Dissertations and Theses. P. 604).

Такой вариант начала «городской жизни» для выходцев из английских графств отмечен не только для Лондона. Например, около половины должностных лиц Йорка 20–30-х гг. XIV в. имели землевладельческие «корни», а начинали в городе как купцы, вошедшие в компании торговцев предметами роскоши, торговцев рыбой или железными изделиями (см.: Miller E. English Town Patricians, с. 1200–1350. P. 222–223).

Данное предположение основано на завещании Джоан Пайел, по которому она оставила 20 ш. «братству торговцев готовым платьем». С. О'Коннор полагает, что сама Джоан входила в эту компанию (см.: O'Connor S.J. Joan Pyel (d. 1412) // Medieval London Widows, 1300–1500 / Ed. by CM. Barron and A.F. Sutton. L., 1994. P. 74).

Миля — 1,609 км.

Правда, Дж. Бэддли приводит другую дату — 1414–1415 гг. См.: Baddeley J.J. The Guildhall of the City of London. Colchester, 1939. P. 116.

Первым из известных рикордеров был Джеффри де Нортон; упоминание о нем относится к 1298 г.

Первое упоминание о городском чемберлене Лондона относится к 1237 г., когда на эту должность был избран некийДжон Уокер (см.: The London Encyclopeadia. P. 161).

Право избирать городской Совет к началу XIV в. имели лишь 14 английских городов. Например, в Бристоле в 1344 г. в «Малой Красной книге» был зафиксирован факт появления городского Совета в составе «48 наиболее влиятельных и благоразумных людей» (см.: Мосолкина Т.В. Традиции самоуправления в городах Англии. С. 186–187).

До этого времени, начиная еще с англосаксонского периода, все горожане Лондона по звону большого колокола собора св. Павла должны были, по меньшей мере, трижды в год (в день св. Михаила, на Рождество и в день св. Иоанна) собираться на фолькмут, где решались важнейшие судебные дела, обсуждались вопросы организации власти и принимались решения по ним, а также провозглашались новые законы. Это собрание, в XII в. превратившееся в ассамблею фрименов Лондона, традиционно проходило на открытом воздухе, в северо-восточной части площади вокруг собора. Однако в связи с ростом населения и усложнением структуры городского хозяйства к XIII в. проведение такого рода собраний стало практически невозможным: фолькмут постепенно (последние упоминания о нем относятся к 1227 и 1242 гг.) уступил свое место другим органам власти в Лондоне (см.: Select Charters and Other Illustrations of English Constitutional History From the Earliest Times to the Reign of Edward the First. P. 312–313; Inwood S. A History of London. P. 43–44; Barron C. London in the Later Middle Ages: Government and People 1200–1500. P. 127).