Алексей Федотов - Сенявин

После отъезда Императрицы 20 июля контр-адмирал Марко Войнович приказывает выйти в крейсерство двум эскадрам. Первая под командованием Панайоти Алексиано в западную сторону. Она состояла из 66-пушечного линейного корабля « Мария Магдалина » -капитан Тиздель, 50-пушечного фрегата « Св. Андрея » -бригадир Алексиано и двух 40-пушечных фрегатов « Св. Георгий » – капитан Кусаков и « Крым » -капитан Селиверстов. Вторую эскадру в южную сторону под командою бригадира Фёдора Ушакова.

1 августа он же Войнович отправляет фрегат « Скорый » к Кинбурнской крепости для охраны и проводки новых кораблей. В то же время Григорий Потемкин приказывал контр-адмиралу Мордвинову в середине месяца, чтоб тот соблюдал «… все виды взаимной дружбы с Портой, предписать всем начальникам на судах, оказывать туркам дружбу и благоприятство, удаляясь от всякого повода к неудовольствию ». Сам контр-адмирал Войнович вышел в море 2 августа на линкоре « Слава Екатерины » и фрегатах « Легкий » -капитан Вильсон, « Стрела » капитан-лейтенант Поскочин, « Победа » -капитан Заостровский и « Перун » -капитан-лейтенант Ознобишин. Крейсерство продолжалось неделю, к ним пришёл « тендер с донесениями » и все корабли вернулись в гавань Севастополя. Налившись водой Войнович, отправляет эскадру бригадира Алексиано в Очаков, но плохая погода и сильный ветер не дали кораблям выйти из бухты.

20 августа 1787 года 44-пушечный фрегат « Скорый » под командой капитан-лейтенанта Анисифора Артамоновича Обольяниноваи 12-пушечный бот « Битюг » штурман Иван Федорович Кузнецовстоявшие у Кинбурнской косы начали движение в сторону Глубокой пристани. Внезапно 11 турецких галер и кирлангичей открыли огонь и атаковали наши корабли. В течение 2 часов фрегат, стоя на шпринге (на якоре), удачно отбивался от турецких галер, сделав при этом 580 выстрелов. Фрегат « Скорый» потопил 1 галеру, затем, обрубив якорный канат и подняв паруса, отошли к Глубокой Пристани. Наши потери были малы и составили: 3 убитых и 1 раненый. Объявление войны становилось простой формальностью: дело было начато, « плотина прорвалась » и дальнейшие события удержать было нельзя.

24 августа Войнович получил приказ Потёмкина срочно идти в море со всем флотом. Он писал контр-адмиралу: «…Подтверждаю вам собрать все корабли и фрегаты и стараться произвести дело, ожидаемое от храбрости и мужества вашего и подчинённых ваших. Хоть бы всем погибнуть, но должно показать всю неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля. Сие объявите всем офицерам вашим. Где завидите флот турецкий, атакуйте его, во что бы ни стало, хотя бы всем пропасть». Эскадра вышла на рейд и дожидалась фрегата « Св. Павел » бригадира Ушакова, который делал небольшой ремонт. Далее они, подняв паруса пошли в сторону Гезлёва (Козлов-Евпатория).

Находясь в походе 1 сентября, контр-адмирал Войнович собрал у себя на корабле « Слава Екатерины » всех капитанов судов. Капитан-лейтенант Дмитрий Сенявин находился на флагмане в подчинении командира. Войнович провел совещание и объявил, что намерен « идти сперва к северу от Варны, а оттуда к южному берегу, где предполагал найти турецкую эскадру ». Сборным пунктом эскадры на случай шторма или бури была назначена Козловская бухта. Приказал всем капитанам взять с собой ранее захваченных « по одному турку » и вернуться на свои корабли. На другой день эскадра пришла в Козлов для пополнения запасов воды, мяса и зелени. С моря подул сильный ветер, который препятствовал кораблям нормальному выходу из Козловской бухты. Капитан 1 ранга Тиздель предлагал переждать бурю: «…я советовал ему остаться на якоре до 12 числа, пока выдуют равноденственные ветры, после чего можно надеяться на продолжительную хорошую погоду, при чем будет удобнее располагать движениями флота и лучше выполнять данное ему поручение. „Слова ваши-бабьи сказки, я надеюсь на моих капитанов“». Так ответил ему Войнович и вывел корабли в направлении к Гаджибею. Продвигаясь вдоль берега, не встречая турецких кораблей наша эскадра подошла к селению Мангали и мысу Калиакрия. Ветер дул северный и с каждым часом всё усиливался. Войнович решил оставить флот проводя ночь «на реях до будущего утра и по разсвете обойти оный мыс и безопасно войти в Варну, и если не найду неприятеля тут, идти к заливу Фарос». Далее приведу его слова из рапорта написанного позже Потёмкину: «Ветер все больше стал усиливаться и разводить волнение, что в продолжении ночи выбил из парусов всех судов и наконец сделался величайший шторм с дождем мрачностию и самое большое волнение, что корабли и фрегаты имели великую качку и открылась во всех судах течь. 9 сентября пополуночи на корабле Слава Екатерины, на котором я был, изломало многие вант-путины, порвались ванты, а потом переломало все 3 мачты и упали в воду и прибыло в трюм воды до 10 фут, что отливались всеми помпами, ведрами и ушатами, оная не убывала; в то же самое время видно было, что ломает и на прочих кораблях и фрегатах мачты. Видя я такое несчастие, осталось мне только одно старание спасать корабли и как корабль Слава Екатерины превосходная течь привела оный до крайней опасности, будучи изломан даже румпель, тоя хотя и на открытом море и из виду берегов, но имев 40 сажень глубины, приказал из отчаянности, дабы способнее были выливать воду, бросить якорь, который по счастию отдав 170 сажень канату удержал и 2 суток отливались. Оный шторм продолжался 5 суток, после котораго все старались с запасными стеньгами и реями спасать суда и довести оных до порта…20 лет Ваше Сиятельство как хожу на море и по всем морям был, но такого несчастия и предвидеть не мог, и как спаслись, одному Богу известно. Если бы я не решился на корабле из отчаянности, на открытом море якорь бросить, оный корабль через 2 часа потонул от великой течи… все произошло от слабости судов и их снастей; хотя шторм прежде такой был, но если бы все крепко было, устояло бы, да качество судов лучшее». Дмитрий Сенявин вместе с командой боролись за выживание на корабле. Позже Войнович писал про него в письме Мордвинову «…он офицер испытанный и такой, каких я мало видал; его служба во время несчастия была отменная… худой такелаж на кораблях много плохого нам сделал; вы не можете поверить как оный рвало… это чудо как мы спаслись, корабли и фрегаты сделались как решето».