Лев Исаков - Этнология через «ЧЁТ» и «НЕЧЁТ» - Великие Империи. Россия и Китай

Впрочем, вся эта обширная выборка приводится здесь только для демонстрации общей методики автора и способов получения ей результатов. Завершая этот экскурс следует еще раз повториться – вопреки заявленному заглавию и даже ссылкам на полевые исследования (у И. М. Денисовой) мы имеем перед собой не Древнерусскую, а Книжно-всеобщую космологию, некоторый вариант ее донаучного состояния, бытовавший в разряде прочих среди образованной, преимущественно церковной среды; со всеми вытекающими отсюда следствиями, самое неприятное из которых: попытка опорочить идею самостоятельного наличия и развития таковой у славяно-россов 6—13 в. за пределами книжно-переводных заимствований или «всеобще-мирового процесса»; самое положительное: наличие богатой, в основных разделах книги труднодоступной по другим изданиям информации о состоянии предмета, источниках, дебатируемых проблемах, позволяющей идти уже и далее заблудившихся в своих идеологических предпочтениях авторов.

***

Начиная развернутую полемику по всему корпусу положений книги, следует сразу указано, что краткость срока ее востребованности, неудача в перспективном плане, общий проходной характер обусловлены не состоянием, качеством и количеством источников, на что постоянно жалуются авторы, а слабостью системного подхода, как следствие, порождающего методологические издержки вплоть до беспомощности. В одном случае древнерусская космология сводится к утверждению христианской и квази-христианской экзегезы; во втором растворяется в информационной окрошке. И если первая убивает национально-русскую космологию на корню, опуская великую европейскую народность ниже она и яган Огненной Земли, которые, в отсутствие штанов, тем не менее таковой обзавелись; то вторая топит дите в безбрежном море фантазий «архетипического», сама широта которого свидетельствует об отсутствии ясного представления таковой в размышлениях автора. Поэтому принципиально расходясь с первой, надо начинать со второй, как содержащей возможный материал в обретении новой системности. Говоря же о состоянии источников, а через то и о методологии источниковедческой работы по теме следует отметить: за 200 лет интенсивных, хотя и не всегда наилучшим образом продуманных поисков и извлечений, основной их корпус сложился почти окончательно; никакими пламенными заклинаниями не будет существенно расширен; и принципиальные прорывы здесь возможны не в обретении какого-либо нового заветного «Слова» или «Глубинной книги», которые, если и есть где-то, то в единичных безвозвратно уходящих экземплярах – а в новом прочтении и осмыслении наличных текстов, извлечения образов уже не из их теней, а из теней теней, случайно, хаотически, непредсказуемым способом отложившихся на общем корпусе материалов; зачастую сторонних, лежащих за пределами узко-специальной области космогонических и космологических демонстраций. И здесь камертонность исследователя почти неслышимым созвучиям, которая обретается через теоретическое состояние его головы, становится не только особо важной – определяющей. Если вы не полагаете за стеной леса слона, ухвативши за хобот, вы определите его змеей…

Приступая к заявленной теме, реконструкции национальной космологической системы донаучного периода автор должен первоначально решить несколько принципиально-практических вопросов. Естественно, первый: а есть ли в наличии таковая вообще, не оформилась ли последняя за пределами равнодушного к ее проблемам социума, только заимствовавшего и переработавшего сторонний вариант под свои потребности, как это было в случае духовного взаимодействия Китая и Индии, где порождающий импульс всегда исходил от второй; есть ли свидетельства свежего, оригинального интереса к космологической тематике в фольклоре, эпосе, реликтах языка, символике быта, много говорящем наличии или отсутствии национальной астрономической терминологии; специфически обобщающих формах сознания… Никакого решения этого вопроса г-да С. М. Полянский, В. В. Мильков, А. В. Григорьев, Р. А. Симонов не осуществили, отбарабанив свой отрицательный вывод на пустом от наличного материала месте.

К удобству возражения на эту декларацию раздел г-жи И. М. Денисовой достаточно представителен, чтобы указать на необоснованность их позиции: и фольклор, и национально-бытовые традиции великороссов прямо свидетельствуют о наличии мощного пласта космологических представлений в основе древнерусского сознания, несмотря на столетия вымывания сохранившего свою задающую упругость в отношении выбора тем, сюжетов, предрасположенностей национального размышления. В пожелание автору следовало бы посетовать на отсутствие материалов по национальной астрономии; впрочем, изучение которых так и стоит на уровне 1950-х годов, все тех же «Стожар» и «Волосынь», «Коло» да «Лосих» – в обращении к Д. Садовникову она также проигнорировала заметное выпячивание как звездно-небесной тематики в составе загадок, так и еще более многозначительное использование небесной атрибутики в загадках бытовой сферы, выразительно говорящее об ориентациях уже и повседневного сознания.