Лев Исаков - Этнология через «ЧЁТ» и «НЕЧЁТ» - Великие Империи. Россия и Китай

Впрочем, пуризм авторов в отношении источников можно было бы даже приветствовать в эпоху безудержной вакханалии околоисторических мифов; можно было бы полагать и от того оформления серьезной картины Древнерусской космологии, если бы авторы методологически следовали своему заявлению: «В мифологических сюжетах апокрифов по ассоциации мотивов узнавалось свое, созвучное славянскому мировосприятию», и это СВОЕ авторы попытались бы достать из содержания переводного корпуса литературы; через систему привлекавших внимание русских книжников сюжетов реконструируя ценностные ориентации и предпочтения их голов; а через то идеогемы подспудно проступающего мировоззрения – этого не состоялось как противоречащее утверждаемой исходной пустоте русских голов.

В 4 ведущих разделах книги, выдержанных в «естественно-научном формате» на используемом материале, методиках, результатах и выводах – не на заклинательной декларации, которой достаточно – проводится одна и та же мысль о полной подчиненности отечественной донаучной космологии, как вторично-производной, от достижений христианско-византийского социума. Несколько в иной форме, полного растворения-утопления в «мировом космологическом пространстве», это наличествует и у И. М. Денисовой, которая следуя систематизаторам-аналитикам Тейлору, Фрэзеру, Баховену не вычленяет единое тело древнерусской космической мифологемы как органическое целое, а разлагает его по косточкам «архетипических конструктов» от Африки до Чукотки; подход, при массе информативных достоинств для читателя рождающий подозрение, а не присутствует ли тут святоотеческий принцип «в огороде бузина, а в Киеве дядька». Но кроме того, в отсутствии следования одной идее, делающий невозможным оформление согласованной общей картины, как и связности изложения – в сущности, это набор «мотивов», из которых проступает авторское пристрастие к культу Быка / Коровы = Земля / Вселенная и Всемирному дереву с изрядно подмоченной трехчленкой Дюмезилева деления мира. Тем более, что все это затемнено неряшливой размашистостью в обращении с исторической терминологией, столь обычной у представителей сторонних дисциплин (как я понял, г-жа Денисова лингвист).

Когда читаешь такие утверждения «не случайно, по-видимому, в Европе среди погребенных животных, прослеживаемых уже с верхнего палеолита, резко преобладал бык», возникает естественное сомнение в компетенции автора. Здесь неверны обе посылки: погребения животных возникают в эпоху нижнего палеолита у неандертальцев; при этом в знаменитых звериных некрополях Западной Европы от Регурду (Франция) до Драхен-Лох (Швейцария) безусловно преобладает пещерный медведь. В верхнем палеолите звериные захоронения значительной роли не играли. Для мезолита это преимущественно олень, потом лось и медведь. Заметное наступление культа быка начинается только с неолита, разворачиваясь с плацдарма т.н. «неолитической революции», или «зеленого полумесяца» от Малой Азии до Инда. Также закономерно, по мере перехода от присвающего хозяйства к производительному культ быка-Аписа теснил культ гиппопотама-Тота, и крокодила-Себека у насельников Нильской Долины по иконографии наскальных рисунков 6—4 тыс. д.н.э.; впрочем, так никогда и не вытеснил.

В своей неумеренной буцефаломании исследовательница пропустила действительно очень важный для заявленной темы сюжет славянской солярной тотемии восходившей сложными путями к культу волка-хорта (Хорс); и еще более древнему культу солнечного кабана, отложившегося не только в устойчивом определении-загадке «свинка – золотая щетинка» (ответ – Солнце), но и в священных дубах с врощенными в них кабаньими челюстями, найденными в Среднем Поднепровье, и в районе Запорожья. К сожалению их идентифицируют только культом Перуна по дереву, не учитывая 2-го зооморфного признака божества. При этом, если не произошло профанирующее искажение исходного текста загадки, восходящей к сакральному кругу обязательных знаний, демонстрируемых на инициационном испытании, форма женского рода «свинка» соответствует-свидетельствует об исходном индоевропейском представлении Солнца в облике солнце-девы Соль.

«Архетипический» подход, при котором искомый результат возникает как бы из кирпичей, извлекаемых из разных корзин, при отсутствии строгого самоконтроля исследователя, чреват большим соблазном не реконструировать по деталям общее, а «творить свое»: увы, автор зачастую даже не собирает детали – лепит и перелопачивает их по своему усмотрению. Так, столкнувшись с оригинально-неудобной особенностью египетской космологии, антропологизированные божества неба и земли в которой, в отличие от индоевропейских, имеют иное распределение полов, Земля – мужской, Небо – женский (Геб и Нут), она просто отметает это препятствие категорическим утверждением «по мнению ученых, в древнейшие времена в Египте земля также представлялась в виде женского божества» – увы, таковых не знает даже энциклопедический компендиум «Мифы народов мира». Что усмотрела г-жа Денисова в подтверждении своей ниспровергающей гипотезы во фрагменте «Текстов пирамид» «Земля вся лежит перед тобою, ты охватила ее, окружила ты и землю и все вещи своими руками» – понять просто невозможно, налицо классическое распределение ролей: Нут обнимающая Геба. Может быть, автора-женщину смутила активная сексуальная роль богини в эпизоде – но это уже не задача исторической науки причесывать небесные отношения к практике 19 века. По поводу другого утверждения автора, рискованно сближающего культ фараона с культом Земли-Коровы, следует заметить, что на протяжении всей истории Древнего Египта культ фараона возводился к небесным богам, в обиталище которых отлетает его душа после смерти, обращаясь в звезду-бога в созвездие Ориона.