Лев Исаков - Этнология через «ЧЁТ» и «НЕЧЁТ» - Великие Империи. Россия и Китай

Уровень авторов, преимущественно активно работающих исследователей по различным аспектам этой проблемы, позволяет почерпнуть немало интересного и полезного в конкретных вопросах хронологии, кампутистики, методом фиксирования времени в древнерусских памятниках, кругу источников, влиявших на представления древнерусского социума в этой области – но, увы, очень мало о собственно Древнерусской космологии, т.к. последняя рассматривается и утверждается авторами только через призму книжных христианско-апокрифических заимствований от болгар, Византии, сербов, немец и проч., с исключением крох немногочисленных письменных памятников иного плана.

«Говорить об однородности и оригинальности древнерусской космологии не приходится в связи с тем, что собственных космологических теорий выработано не было. Космологические представления наших предков базировались на идеях переводных текстов, сознательно отбиравшихся отечественными книжниками и помещавшихся в оригинальные русские компиляции» – вот кредо авторов.

Что такое «оригинальная компиляция», не разновидность ли это «квадратного круга» долго задумываться не приходится, т.к. автор Мильков В. В., еще более убавляет градус «оригинальности» и «сознательности» русского отбора «Не только книжность в целом, но даже в рамках одного произведения уживались разнородные по своим идейно-мировоззренческим основаниям космологии» – какая тут выборность? Скорее всеядность…

Именно в этом ключе решаются все проблемы Древнерусской космологии – ровно настолько, насколько они затронуты в книжно-богословских источниках, трудах Отцов Церкви, или муссируются в апокрифическом шлейфе канонического православия.

Право, даже в первом приближении это вызывает законное недоумение: – разве космология ограничивается рамками одного книжного изложения, не использует всех исторически наличных средств информационной коммуникации? Даже в системах права признаются не только нормы письменного законодательства, но и основанные на неписаном сложившемся обычае. Разве та же эллинская космология, на которой выросли системы Отцов Церкви, не существовала большую часть своего генезиса в форме Сакрального Предания; даже при наличии систем письма передаваемая преимущественно изустно, как например в крито-минойской традиции, где через письмо (во всяком случае линейное Б) передавалось только профанно-бытовое? Разве фольклор, эпос, культурные традиции, культовая обрядность не являются источниками реконструкции национально-исторических форм космологии: эллинской, германо-скандинавской, индо-арийской, финно-угорской, палео-азиатской…?

Эти риторические вопрошания полагают очевидный ответ; и авторы его дают, в затруднительных случаях неканонического или внецерковного подхода обращаясь к бытованию фольклорных сюжетов эллинской, римской, еврейской мифологии – но увы, всегда нерусской, даже когда отсутствие подходящих аналогов в вышеуказанных как бы само подталкивает обратиться к ней.

Вот, например, оценка сюжета оформления мира из Мирового Яйца: «Пока не обнаружены прямые источники столь оригинальной мифологической концепции» … Увы нам, и бедной Курочке Рябе, а также А. Н. Афанасьеву, В. Я. Проппу, установивших Космологическую основу сюжета о ее Золотом Яйце. Впрочем, это можно отнести к общей не информированности авторов, т.к. данный сюжет присутствует и в финно-угорской мифологии; и в эллинско-римской, рисующей мир через брак Лебеди-Эвриномы и Змея-Офиона – это уже стоило бы знать.

Авторское кредо естественно сказалось и на отношении даже к письменным национальным оригинальным текстам с космологической тематикой. Поразительно, что в 4-х основных разделах издания нет на одного обращения к «Стиху о Голубиной книге», удовлетворяющему всем признакам заявленного корпуса источников по теме: и письменный, и целенаправленно космологический; и только в 5-м, трактующем «о космологиях вообще» в форме свободных вариаций общего характера скороговоркой упоминается в качестве проходной иллюстрации. Естественно, о гипотезе существования собственно «Голубиной книги», которую в 1860-х годах вроде бы видел у старообрядцев А. П. Щапов, и свидетельствует о наличии таковой в 1910 г. у духоборов в Канаде В. М. Бонч-Бруевич, как и вообще о гипотезе бытования космогонических и космологических текстов в форме «Г [о] лубиных книг», восходящих записями едва ли не к 12 веку говорить не приходится.

Читать дальше