Нэнси Шилдс Коллманн - Преступление и наказание в России раннего Нового времени

Следствие также требовало времени. Поиск улик и обвиняемых мог занять месяцы и годы. Например, при расследовании кражи имущества в апреле 1687 года указывавшее на преступника поличное (окровавленная шуба) было найдено в крестьянской избе. Дальнейшее расследование кражи не принесло результатов, и дело зашло в тупик. И только год спустя, в августе 1688 года, была установлена связь между окровавленной шубой и вероятным убийцей, которым оказался друг предполагаемого вора. Дело обрывается решением об отпуске обвиняемого в убийстве под расписку, пока разбирается дело [348]. Удаленность от Москвы также тормозила разбирательство. Например, в Тобольске (около 1900 км от Москвы) в 1639/40 году произошло убийство, расследуя которое обвиняемого пытали три раза со значительными перерывами – в 1639/40, в 1640/41 и в 1643/44 годы. Семья убитого подала мировую запись в 1643/44 году, и Москва пошла ей навстречу 17 марта 1644 года. Несколькими месяцами позднее приговор достиг Сибири. 13 июля 1683 года в Яренске (на Урале, около 1000 км от Москвы) стало известно об убийстве, и воевода немедленно провел допросы и пытки. Но затем к делу вернулись только в середине октября 1686 года, когда обвиняемый все еще сидел в тюрьме и ждал приговора. Получив известие об этом, в Москве вынесли вердикт 12 ноября 1686 года и в конце месяца отправили его в Яренск. Трудности сообщения в такой огромной империи замедляли любые дела [349].

Сами участники тяжбы также затягивали расследования: иногда они убегали, иногда использовали лазейки в законе. В деле 1675 года, где один брат убил другого в ссоре, население всячески препятствовало следствию. Обвиняемый бежал, и когда воевода приказал местным землевладельцам прислать по одному человеку со двора к уездным властям для допроса, они отправили только часть тех, кто должен был явиться к воеводе. Правовые ухищрения тоже могли стать причиной проволочек. Например, 9 февраля 1628 года в Брянске поймали убийцу и в течение нескольких следующих дней расследовали его дело. 12 марта воевода отправил отчет в Москву, и там 14 марта вынесли смертный приговор. Обвиняемые немедленно били челом патриарху Филарету и, доказывая собственную невиновность, заявили, что они сознательно оговорили себя, не вынеся пыток. Годом позже, в июле 1629 года, Филарет заступился за них. Несмотря на это, в декабре 1629 года они все еще сидели в брянской тюрьме, и новый воевода и его московское начальство пытались разобраться, куда делись судебные решения и как дело этих людей столь долго оставалось без внимания [350]. Иногда виноваты были воеводы. Когда в январе 1647 года в Козлове женщина вместе с зятем убила своего мужа, дело возбудили оперативно. Следствие шло достаточно быстро, и в апреле Разрядный приказ признал их виновными. Тем временем местное население направило своих представителей в Москву, чтобы бить челом в защиту арестованных, и в столице приняли решение о проведении обыска местного населения для выяснения репутации обвиняемых. Земляки характеризовали их как «добрых людей» и просили милости, называя убитого мужа известным «вором». После этого дело приостановилось до весны 1650 года, когда новый воевода обнаружил, что обвиняемые все еще находятся под стражей. Поскольку документы в деле были в полном беспорядке, ему пришлось консультироваться с Москвой, которая ответила в июне 1650 года указом о помиловании и замене наказания на битье кнутом. Приговор был приведен в исполнение месяцем позже. Всего же дело заняло три с половиной года [351].

Приведенные случаи свидетельствуют о том, что судьи открывали дела немедленно, но ход их со временем мог застопориться. И все же система была способна к эффективной работе. Из приблизительно пятидесяти решенных дел, изученных нами, большинство были закрыты в течение года. Некоторые дела решались почти сразу: например, когда ночная стража в Москве арестовывала людей, проникавших в Кремль без разрешения, когда кто-то нарушал законы о пожарной безопасности или совершались другие мелкие проступки. Виновных доставляли к главе Стрелецкого приказа, выполнявшего роль городской полиции, расспрашивали и обычно выносили приговор немедленно. Так было и с гончаром, ночью поддерживавшим огонь в печи в 1676 году, и с человеком, незаконно въехавшим в Кремль верхом в 1680 году, а также с другим жителем столицы, бродившим ночью по Кремлю в 1686 году [352]. В 1688 году Разрядный приказ два дня расследовал дело о служилом человеке, арестованном в Москве за бражничество и бегство из своего военного подразделения. И с некоторыми более сложными делами в московских приказах разбирались достаточно быстро. В 1663 году в одном из приказов месяц рассматривалось и решалось дело о краже, совершенной сторожами этого приказа; в 1701 году судья Разрядного приказа неделю расследовал дело о злоупотреблениях одного подьячего, причем часть времени ушла на выяснение деталей его карьерного пути. Подобное дело в этом же году заняло два месяца, поскольку приказу пришлось переписываться с провинцией, чтобы узнать, как служил ранее обвиняемый. Напротив, в отдаленном городке Добром в 1681 году воевода в тот же день разрешил дело о двух служилых людях, найденных на дороге без подорожных [353].