Нэнси Шилдс Коллманн - Преступление и наказание в России раннего Нового времени

В дополнение к преступлениям, находившимся в ведении губных изб, большое количество (24) из группы примерно 70 вершеных уголовных дел, изученных нами, связано с интересами государства – в широком понимании, от измены до уклонения от военной службы. Это не должно вызывать удивления, поскольку после Смуты Московское государство вступало в целый ряд военных конфликтов со Швецией и Речью Посполитой, чтобы отвоевать потерянные территории. Безопасность границ вызывала в 1620–1630-х годах исключительную озабоченность. В нескольких случаях бегства за рубеж нарушители подвергались наказаниям от ссылки в Сибирь до повешения; за сообщение ложных сведений пограничным воеводам в двух случаях, в 1622 и 1627 годах, виновных били кнутом [589].

Приговоры о телесных наказаниях раздавались щедрой рукой при сборах ратных людей. За неявку на службу пороли даже дворян. Так, двух жильцов (довольно высокий московский чин) в 1615 году в Коломне за это приговорили к нещадному битью батогами; в 1622 году в Воронеже из двух детей боярских распорядились одного «бить батоги больно», а другого – «бити батоги гораздо, чтоб стоило кнутья», «чтоб, на то смотря, неповадно было иным так воровать» [590]. В 1633 году было указано бить кнутом на торгу дворян и детей боярских «белян и галичан» из Галича, которые не явились на службу, но воевода, не сумевший их поймать и привести, рисковал только тремя днями в тюрьме или «великой опалой» – и тут мы видим смягчение наказания по мере роста социального статуса. В таком же духе действовали во время и после Смоленской войны (1632–1634). К примеру, в 1634 году было указано бить кнутом на торгу дворян и детей боярских, не явившихся на службу; ржевского воеводу князя Василия Федоровича Морткина, который должен был собирать по городам и приводить их к месту службы, велено было бить батогами за отсутствие рвения и неудачу в этом мероприятии. Для человека такого высокого статуса это было тяжелым наказанием. Городовому воеводе, который был послан на смену Морткину, правительство грозило «великой опалой» и «казнью» (телесным наказанием), если он не выполнит этого задания [591].

Наказание крестьян, не выполнявших трудовые повинности, связанные с обороной, и не сдававших провиант для армии, тоже относили к делу военной службы. Широкий спектр нарушений, подрывавших интересы фиска, также предполагал телесное наказание. Таковы неуплата таможенных пошлин, порубки в царских заповедных лесах, уклонение от исполнения обязанностей целовальника, попытки крепостного налогоплательщика выдать себя за слугу высокопоставленного лица [592]. В деле, содержащем первое упоминание батогов в рассмотренном нами материале, группа крестьян Чердынского уезда была приговорена в 1614 году к нещадному битью батогами и к месячному заключению в тюрьме за то, что целая деревня отказывалась выполнять государственные повинности. В то же время пермскому воеводе Льву Ильичу Волкову, если бы выявилась его вина в «поноровке» чердынцам (их уезд также находился в его ведении), грозила потеря должности, взыскание жалованья за два года и «великая опала» [593]. Таким образом, в рамках борьбы с государственными преступлениями продолжала действовать общая модель: применение телесных наказаний для представителей низших классов и серьезные санкции, но при сохранении личной неприкосновенности для должностных лиц.

М.А. Липинский подготовил публикацию росписи, которая содержит решения по 158 делам, завершившимся телесным наказанием в Тобольске с 1639 по 1643 год. Она дает прекрасную иллюстрацию того, как закон применялся на практике [594]. Статьи росписи лапидарны, но все же называют и преступление, и социальный статус истца и ответчика, и назначенное наказание. Эти дела были решены коллегией из двух воевод (кн. Петр Иванович Пронский и Федор Иванович Ловчиков) и двух дьяков (Иван Трофимов и Андрей Галкин). Дела включают правонарушения, злоупотребления должностных лиц, оскорбления суда, колдовство и даже обвинения в измене. Поскольку судебники не давали четкого руководства в отношении многих видов преступлений, судьи руководствовались собственным суждением, принимая во внимание такие факторы, как положение в обществе, чин, тяжесть преступления, его повторность, ни разу не ссылаясь на примененную норму закона.

Чаще всего тобольские судьи прибегали к кнуту – примерно в половине приговоров (82 из 167 индивидуальных вердиктов в 158 делах). В 35 случаях использовались батоги. В 33 случаях был взыскан только штраф – это было и главным наказанием за необъявление и неуплату пошлин за домашнее винокурение (раздел 2 публикации). В 15 случаях приговор предусматривал тюремное заключение сроком от одного до нескольких дней. Еще два разбирательства закончились высылкой из города. Назначая битье кнутом, судьи часто уточняли уровень жестокости: в 18 случаях порку следовало проводить «на козле», но чаще всего кнутом виновного били, проводя по площади. Батоги применялись как милость вместо кнута, но и ими часто били «без пощады». К битью кнутом и батогами судьи приговаривали мужчин и женщин, татар и русских, крестьян и детей боярских, проводя различия скорее по тяжести преступления, чем по гендеру, этничности или социальному статусу. Так, например, жена одного тобольского пешего казака была бита кнутом на торгу за то, что бросила мужа, а жена другого – «по рядом в проводку» за проституцию [595].