Коллектив авторов - Pax Africana - континент и диаспора в поисках себя

Советское руководство не хотело новых неприятных сюрпризов в Гвинее и решило употребить власть в отношении непокорных гвинейских студентов. На специальных встречах с ними представители министерства высшего и среднего специального образовании и МИДа зачитывали «соответствующее заявление». [682]Выяснить его содержание автору не удалось, но после этих встреч студенты согласились вернуться в Гвинею и послали в политбюро ДПГ телеграмму, где они «признали свою ошибку и заявили о верности ДПГ». [683]Все студенты выехали на родину, успешно прошли проверку на лояльность правящему режиму и вскоре вернулись для продолжения учебы в СССР.

Политические перемены в африканских странах порой круто меняли судьбы их граждан, обучавшихся в СССР. В августе-сентябре 1961 г. по просьбе заместителя премьер-министра Конго Антуана Гизенги в военно-учебные заведения Министерства обороны СССР было принято 38 конголезских военнослужащих. На момент их выпуска в феврале 1962 г. Гизенга, преемник убитого первого премьер-министра страны Патриса Лумумбы, был отстранен от власти и арестован. Советское посольство в ОАР сообщило Министерству обороны, что на родине прибывшие из СССР конголезские военнослужащие будут арестованы как сторонники Гизенги. Было принято решение о «временной отсрочке» выпуска 30 конголезских курсантов Ташкентского высшего общевойскового командного училища, о чем им было сообщено. Все они оказались патриотами своей страны: «выставили ультимативное требование отправить их в Конго не позднее 17.2.62 г., угрожая в случае невыполнения этого требования использовать все средства “протеста” вплоть до самоубийств». [684]Удерживать новоиспеченных офицеров в СССР не стали и отправили в Конго, где все они были арестованы, но вскоре «освобождены, разжалованы в рядовые и направлены для прохождения службы в воинских частях, дислоцированных в провинциях». [685]

Разработанные в первой половине 1960-х годов принципы советской политики в отношении студентов из африканских стран, по сути, оставались неизменными вплоть до распада СССР. Новые постановления высоких инстанций об улучшении работы с иностранными студентами принципиально ничего не меняли. Жизнь между тем шла по своей колее. Далеко не все студенты из Африки за годы обучения в СССР становились «людьми с прогрессивными взглядами» и «искренними друзьями Советского Союза». Одни покидали его с добрыми чувствами, бывало, что и с российскими женами, другие – антикоммунистами, с убеждением, что в первой социалистической стране существует расизм.

Без учета положительного и отрицательного опыта советского опыта в отношении африканских студентов невозможно разработать разумную и взвешенную миграционную политику, которая отвечала бы национальным интересам России и не ущемляла права оказавшихся на ее территории иностранцев. Особенно с темным цветом кожи. Станут ли они благодарными друзьями нашей страны, а те, кто захотят остаться, – ее полноправными и лояльными гражданами?

В последние годы по разным причинам все больше исследователей обращаются к теме взаимодействия цивилизаций. В африканистике цивилизационный подход к истории Черного континента также распространяется все шире, и колониализм в таком контексте рассматривается как взаимодействие цивилизаций – соответственно западной и местной, африканской. [686]Правда, не существует единого мнения, можно ли говорить о единой «тропическоафриканской» цивилизации или только о ее локальных вариантах. [687]

Современные культурологи широко изучают «межкультурную коммуникацию». По специальности «межкультурная коммуникация» в ряде вузов обучаются студенты, для которых пишутся соответствующие учебники. [688]Правда, африканский материал остается в основном вне поля их зрения. Специалисты же, изучающие социокультурное взаимодействие Африки и Запада, чаще употребляют понятие «взаимодействие культур». [689]Мне же представляется более удачным также достаточно широко употребляемый культурологами и историками термин «встреча культур» – ведь взаимодействие при контакте культур происходит вовсе не обязательно.

Мне не хотелось бы здесь углубляться в рассуждения вокруг определения понятия «культура». Как известно, определений таких существует не одна сотня. Полагаю, что для историка может быть в качестве рабочего принято определение А. Я. Гуревича, писавшего: «Культура для меня – историка – представляет интерес <���…> как способ человеческого существования в обществе, который обеспечивает его функционирование». [690]