Ростислав Снигирев - Законоположительные книги Ветхого Завета

Предмет творения второго дня в еврейском тексте назван ракиа́ , что значит «простертие, пространство, шатер». У LXXэто слово переведено как στερέωμα от στερέω «делать твердым», откуда славянское и русское «твердь» 8 8 В Иез. 1 . 22, 23, 25, где зависимость от славянского текста гораздо меньше, чем в Пятикнижии, дан правильный перевод – свод . .

Святые отцы понимают это выражение двояко: некоторые толкуют его буквально, считая твердь гранью, разделяющей атмосферные и наземные воды: « Вначале вода, конечно, находилась на поверхности всей земли. И, прежде всего Бог сотворил твердь, разделяющую воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью (Быт. 1, 7). Ибо она, по Господнему повелению, была укреплена посреди бездны воды. Поэтому и сказал Бог, чтобы произошла твердь, и она произошла. Но для чего Бог поместил воду над твердью ? По причине сильнейшего воспламеняющего свойства солнца и эфира. Ибо прямо под твердью был распростерт эфир, а также и солнце с луной и звездами находятся на тверди. И если бы не была помещена сверху вода, то твердь сгорела бы» 9 9 Ср.: Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение православной веры. СПб., 1894. Кн. 2. Гл. 9. С. 68. . Иные же толкователи считали твердь границей между земным миром и миром ангельским: «Твердь, которая названа небом, есть предел чувственной твари, и за этим пределом следует некая умопредставляемая тварь, в которой нет ни образа, ни величины, ни ограничения местом, ни меры притяжений, ни цвета, ни очертания, ни количества, ни чего-либо иного, усматриваемого под небом» 10 10 Григорий Нисский, свт. О Шестодневе слово защитительное брату Петру // Творения: В 6 ч. М., 1861. Ч. 1 (ТСО. Т. 37). С. 25. .

Предметами творения третьего дня являются, во-первых, разделение вод и суши, а во-вторых – постепенное формирование растительного мира: лишайников, травы, кустарников и деревьев. Согласное мнение святых отцов о третьем дне творения выражает преподобный Иоанн Дамаскин: «Когда же Бог повелел, произошли вместилища вод, и тогда возникли горы и земля, по Божественному повелению, приняла свое украшение – всякие злаки и растения, в которые Божественное повеление вложило и силу, способствующую возрастанию, и силу, питающую и заключающую в себе семя, то есть способную к рождению подобного каждому из них» 11 11 Ср.: Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение православной веры. Кн. 2. Гл. 10. С. 72. .

Предмет творения четвертого дня – светила небесные, предназначенные, во-первых, для того, чтобы освещать землю, полагать различие между днем и ночью. Во-вторых, по назначению Творца, светила небесные должны служить знамениями (ср.: Быт. 1, 14), то есть указателями тех или других естественных явлений и перемен в природе (см.: Мф. 16, 2–3), свидетельствовать о присносущей силе и Божестве Творца (см.: Рим. 1, 19– 20) и быть знамениями необычайных событий в роде человеческом (см.: Деян. 2, 19–20; Мф. 2, 9; 24, 29–30; Лк. 21, 6–25). В-третьих, светила должны служить для указания времен, дней и лет, определяя своим видимым движением годовые, месячные и суточные периоды и времена года.

Отсутствие в библейском тексте наименований этих светил и придание им чисто функционального значения было обусловлено желанием бытописателя избежать всякого намека на их обожествление. В этом же святитель Василий Великий видит и причину столь позднего упоминания об этих светилах: «Но солнца и луны еще не было, дабы не ведущие Бога не именовали солнца начальником и отцом света и не почитали его зиждителем произрастаний. Поэтому настал четвертый день, и тогда сказал Бог: да будут светила на тверди небесной (Быт. 1, 14)» 12 12 Ср.: Василий Великий, свт. Беседы на Шестоднев. Беседа 6. § 2. С. 385. .

Аллегорическое истолкование третьего дня творения дает епископ Феофил Антиохийский: «Солнце есть образ Бога, а луна – человека. Если первое пребывает как бы неизменным и всегда совершенным, то луна “каждый месяц умаляется и как бы умирает” 13 13 Феофил Антиохийский, св. К Автолику. Книга 2. § 15 // Ранние отцы Церкви. Брюссель, 1988. С. 481. , потом вновь нарождается, символизируя будущее воскресение. Светила светлые и блестящие – образы пророков, менее светлые – праведников, блуждающие и падающие – образ нечестивых и богоотступников» 14 14 Алипий (Кастальский-Бороздин), архим.; Исаия (Белов), архим. Догматическое богословие. ТСЛ, 1996. С. 205. .