Игорь Иванов - Русское подполье. Пути и судьбы социал-христианского движения.

Заседания «суда» по делу руководителей ВСХСОН продолжались десть дней. Борис Аверичкин и Евгений Вагин признали себя виновными и заявили о раскаянии. Но глава организации Игорь Огурцов и его помощник Михаил Садо держались твёрдо и категорически отвергли инкриминируемое им обвинение в измене Родине. Впрочем, прозвучавшие на процессе заявления показали, что у подсудимых и их «судей» представления о Родине явно не совпадали.

Игорь Огурцов: «Обвинение в измене Родине я с презрением отвергаю... Мы мечтали о будущем России на путях, отличных от коммунизма. Для нас дорого понятие Родины... Я знаю, что ни Вагин, ни Аверичкин не согласны в душе с этим обвинением - просто они не выдержали непрерывного полугодового допроса...»

Государственный обвинитель С.Е. Соловьёв (с пафосом): «Родина - это общественный строй и политический режим!»

В своём «последнем слове» Михаил Садо обрисовал безрадостную картину положения народа в Советском Союзе, рассказал о том, что привело его на путь борьбы против коммунистической системы.

«Осенью 1954 года я был призван в армию и попал в парашютно-десантные войска, - говорил Садо. - Во время учений, которые проходили в Ярославской и Костромской областях, часто бывал в деревнях и всегда поражался безысходной бедностью, нищетой их. Церкви, часовни, монастыри были в запустении, разваливались. Во многих церквах размещались склады горючего, различные кладовые, мастерские. У меня это выливалось в нестерпимую боль за поругание русской культуры...» 73 73 73. Всероссийский Социал-Христианский Союз Освобождения Народа. Программа, суд, в тюрьмах и лагерях, С. 173.

Садо говорил о том, как эмоционально восприняло студенчество разоблачение культа личности Сталина, как молодёжь была захвачена раскрывшейся перед ней народной трагедией, как в народе зрело требование наказать виновников репрессий, но очень скоро все убедились, что это ещё не конец трагедии, так как вслед за культом Сталина начинался культ Хрущёва:

«Рабство, авантюризм, бесхозяйственность, несправедливость так и кричали на каждом углу...

Хищения, взяточничество приняли колоссальные размеры. В реках гибла рыба, лесах - зверьё, сельское хозяйство являло картину полнейшего разгрома. Колхозники зарабатывали в месяц по 25-30 рублей, а труд их был ужасающим. Я сам видел, как эти бедные люди с утра до ночи ползали на четвереньках под дождём, убирая картофель. И тем не менее картофельные поля часто оставались неубранными. А в это время Хрущёв со своей семьёй разъезжал по миру, произносил идиотские речи, которых не мог не стыдиться ни один уважающий себя русский. Недовольство росло. Произошло повышение цен на мясо и молочные продукты, пшеница стала покупаться за рубежом. Это Россией-то! Последовали авантюры с денежной реформой, государственными займами.

В стране создавалась напряжённая обстановка, приведшая к массовым выступлениям против советской власти в Новочеркасске, Караганде, Тбилиси, Краснодаре и других местах.

Я был уверен, что мы стояли тогда накануне внутренней катастрофы, которая могла разразиться стихийно в любой момент и бросить страну во внутренний хаос.

Скажите, граждане судьи! Что в этой ситуации должен был делать сын своего отечества? Россия - моё отечество. Моя мать. Могли я спокойно смотреть, как гибнет моя мать?» 74 74 74. Там же, С. 175.

Выступление Игоря Огурцова было короче, но и гораздо жёстче. В «последнем слове» основатель Социал-Христианского Союза вынес свой приговор коммунизму: «Мы сделали всё, что смогли... И всё-таки наше поколение покончит с этой тоталитарной системой!»

Вольно или невольно, но эти слова прозвучали как антитеза лозунгу, провозглашенного Никитой Хрущёвым: «Нынешнее поколение будет жить при коммунизме!» Да, Андропов не зря так заботился об изоляции лидера и руководящего звена ВСХСОН от других членов организации...

Под занавес процесса экзекуторы ещё раз попытались принудить руководителей Социал-Христианского Союза к отречению от христианской веры. В самый критический момент, накануне вынесения приговора, прокурор г. Ленинграда Соловьёв поочерёдно задал им всем вопрос: «Верите ли вы в Бога?» Но только один из четверых, Борис Аверичкин, назвал себя неверующим (как уже говорилось, подпольщики не предъявляли требования ко всем участникам организации быть верующими).

Впоследствии для дискредитации ВСХСОН советские спецслужбы через свою агентуру будут распространять в зарубежной и эмигрантской печати слухи о якобы «безрелигиозности» социал-христиан. Но правда заключалась в том, что верующие члены организации не отреклись от Христа и под угрозой самого страшного приговора...