Игорь Иванов - Русское подполье. Пути и судьбы социал-христианского движения.

Болевая точка национального вопроса в те годы заключалась вовсе не в национализме и сепаратизме, а в проводимой КПСС агрессивной интернационалистической политике, которая, конечно, обрушивалась на все подъярёмные народы, но своим остриём была направлена на титульную нацию России. И в этом отношении написанный И.В. Огурцовым документ целиком отвечал вызовам времени и опережал их. Сравнивая его с другими программными документами оппозиции, созданными в конце шестидесятых - начале семидесятых годов - «Меморандумом» академика Сахарова (1968), Программой «Демократов России, Украины и Прибалтики» (1969), «Письмом к вождям Советского Союза» Солженицына (1973), - профессор Джон Дэнлоп говорил о преимуществе Программы ВСХСОН: «Ей удалось избежать главной ошибки Сахарова и “демократов” - общего некритического приложения западных либеральных моделей к собственно русским проблемам» 37 37 37. Двадцать лет спустя // Вече. - 1984. - № 13. - С. 162. .

Принципиальная новизна Программы ВСХСОН состояла, в частности, и в том, что она предлагала путь в христианской перспективе, следуя национальной традиции.

* * *

Известный диссидент Владимир Николаевич Осипов в своей первой статье о ВСХСОН - «Бердяевский кружок в Ленинграде» (1972 г.) - утверждал, что идейные взгляды членов этой организации сформировались под влиянием воззрений русских религиозных философов, прежде всего Николая Александровича Бердяева (1874-1948). Вслед за В.Н. Осиповым это утверждение перекочевало на страницы работ многих других авторов. Но версия о бердяевском происхождении идейной основы ВСХСОН - ошибочна. Дело в том, что в период зарождения организации её основатели ещё не были знакомы с трудами Бердяева.

С сочинениями И.А. Ильина, Н.А. Бердяева и других неугодных коммунистическому режиму философов социал-христиане познакомились позднее, когда подпольная организация уже существовала. А активное изучение и распространение запрещённых в СССР трудов эмигрантских и иностранных авторов стало возможным лишь после того, как подпольщикам удалось наладить тайные каналы связи с Русским Зарубежьем: оттуда ВСХСОН и получил бо́льшую часть запрещённой литературы.

Знакомство с этой литературой потрясло молодых патриотов. Они были поражены удивительной близостью некоторых программных установок ВСХСОН и взглядов русских белоэмигрантских мыслителей. Но в СССР всё, что связано с Белым движением и эмиграцией, находилось за семью печатями, поэтому ко многим идеям своих предшественников по антикоммунистической борьбе социал-христиане пришли совершенно самостоятельно. А неизвестные им до той поры труды русских философов, воспоминания участников антибольшевистской борьбы как бы перекинули мост преемственности между старым и новым поколениями антикоммунистов, утвердили подпольщиков в избранном ими пути, позволили осознать себя в качестве преемников русской христианской и патриотической традиции.

Впрочем, среди социал-христиан восприятие эмигрантской философской и политической литературы отнюдь не было безоглядно-восторженным. Вот, например, что писал Евгений Вагин о трудах Бердяева:

«Н. Бердяев представлял для нас интерес прежде всего как историк «русской идеи». Его работы «Русская религиозная идея» (в сборнике «Проблемы русского религиозного сознания» 1924 года), «О характере русской религиозной мысли 19-го века» (в журнале «Современные записки» 1930 года), книги о Хомякове, Достоевском, К. Леонтьеве и, конечно, особенно «Русская идея» (1946) знакомили с богатым разнообразием проблем русской духовной истории. Многие впервые из сочинений Бердяева узнавали о существовании таких русских мыслителей, как Н. Фёдоров, Ф. Бухарев, Несмелов. Всеми нами безусловно принимался бердяевский тезис о преобладающем религиозном характере русской мысли вообще. Но протест недоумение вызывали утверждения филосоветского свойства в конце «Русской идеи». В книге его «Истоки и смысл русского коммунизма» абсолютно неприемлемым для нас был тезис о «русских корнях» коммунизма. Отсюда началось разочарование в Бердяеве и постепенный отход от него.

Но и до сих пор для многих из нас сохраняют всё своё значение лучшие, самые глубокие и блестящие книги Н. Бердяева - «Новое Средневековье» и «Философия неравенства» 38 38 38. Вагин Е. Бердяевский соблазн // Наш современник. -1992. - № 4. - С. 175 .

Гораздо ближе Бердяева к мировоззрению социал-христиан стоял другой русский эмигрантский философ - уже упомянутый выше Иван Александрович Ильин. Действительно, читая Программу ВСХСОН, нельзя не уловить созвучия многих её основополагающих положений с теми идеями, которые в своё время высказывал этот крупнейший идеолог Русского Белого движения. Христианская мировоззренческая основа, идеи социальности, вооружённого сопротивления тирании, бескомпромиссная антикоммунистическая позиция (какой как раз и не было у Бердяева) - всё это роднило написанную И.В. Огурцовым Программу с работами И.А. Ильина.