Андрей Синельников - Путешествие в тайну

Поблизости от Софрина еще одно древнее село – Братовщина. Оно тоже стоит на дороге к Храму, а значит, тоже не обойдено царским вниманием. Здесь московское духовенство и бояре встречали в 1613 году возвращавшегося с богомолья первого из Романовых – Михаила. Кстати, и Елизавете Петровне эти места настолько приглянулись, что повелела она построить здесь еще один дворец, а в «нем 27 комнат и трое сеней». Вообще же у Елизаветы было несколько путевых дворцов на Троицкой дороге.

В 1775 году Братовщину вместе с многочисленной свитой посетила другая императрица – Екатерина Великая. Из всех остановок в пути Братовщина понравилась ей особо. Дав себе зарок бывать здесь как можно чаще, императрица повелела строить новый дворец, но скоро охладела к затее, и дальше закладки фундамента дело не пошло. А Елизаветинский дворец стоял еще долго. За ним был разбит большой сад в голландском вкусе, с галереями и беседками… В 1815 году неизвестным зодчим построена была в Братовщине церковь. При ее возведении использовался камень с разобранного за ветхостью путевого дворца Елизаветы Петровны.

В соседнем селе Талицы произошла еще одна удивительная история. У самой дороги в Лавру, то есть у самого Ярославского шоссе, стоит часовенка. От нее немного осталось. Полы проломаны, старые двери заложены, только по массивным петлям, навечно врезанным в неподатливый камень, можно догадаться, что здесь были двери. Новый вход сделан кое-как, без усердия, пролом зияет зазубренными неровными краями…

Некогда на месте каменной часовни стояла деревянная. Служителем при ней в начале прошлого века был монах Махрищского монастыря Антоний. Но он не только присматривал за часовней, а 10 лет денно и нощно копал пещеру – ее вход был как раз напротив часовни, через дорогу. Кончил работу, выполнил, видно, данный себе обет, и умер. И был похоронен в часовне. В конце XIX века вместо деревянной часовни соорудили каменную, и могила монаха осталась под нею. Теперь и следов от нее нет.

– Да, действительно, у каждого своя дорога к Храму, – вздохнул генерал.

– Что касается пещеры, здесь тайна для меня и великое недоумение, – пожал плечами отец Владимир. – Старые путеводители про пещеру упоминают, но как-то вскользь. Чувствуется, что никакими подробностями авторы этих путеводителей не располагают. И от года к году все короче упоминания, все глуше. Вроде уже не достоверный факт, а еще одно местное предание… Современные книги о Подмосковье про пещеру и часовню не упоминают вовсе. А главное, и людская память, столь охочая до всевозможных таинственных историй, пещеру достойным для себя объектом не сочла… Действительно, у каждого своя дорога к Храму и свой крест на Голгофе. Подходил я к местным старикам. Расспрашивал про часовню, про пещеру. Про часовню говорили, показали «святой колодец» рядом с нею. И теперь еще из него берут воду, но больше для полива: потеряла вода отменный вкус… А как дело доходило до пещеры, разводили старики руками: ну, был, вот туточки примерно, вход, но заложили-то еще когда!

– И никто вход не распечатывал? – удивился я.

– Не! Мы, еще когда молодыми были, так и рядом не ходили! Бывало, кто из озорников толкнет девчонку к тому холму, она визжит! Страсть! – отвечали старики.

– Удивительным беспамятством запечатана Антониева пещера! Ну, много ли, скажите, в ближнем Подмосковье таких рукотворных подземелий? А вот надо же! Сколько лет ходят мимо люди, едут автобусы с экскурсантами, и никому в голову не придет сделать здесь привал. А впрочем, зачем его делать? Не для славы копал ее Антоний. Искал свой путь к Храму! Наверное, нашел, – и он перекрестился, – упокой, Господи, его душу. Пойдем далее по дороге к Храму.

Вот деревня Голыгино. Уже в наше время, в 50-х годах XX века, известный ученый-искусствовед Михаил Андреевич Ильин услышал от встретившейся ему старушки абсолютно достоверную, как она уверяла, историю.

Сначала старушка поинтересовалась: «Ночью не приходилось вам по дороге тут на Москву ехать?». Ильин ответил, мол, нет, а что? «Вот какое дело, – оживилась старушка. – Здесь при царе Петре схватили отца и сына Хованских, что стрелецкий мятеж подняли против царя. Да головы им тут и отрубили без суда. Так вот, ежели ночью в полночь ехать по Ярославской дороге на Москву, то выходят они оба на шоссе, держат свои отрубленные головы в руках и просят засвидетельствовать в Москве, что казнены безвинно».

Преломилась в легенде истинная история о том, как обеспокоенная доносом на князя Ивана Хованского, будто замышляет он свергнуть Романовых, чтобы самому утвердиться на русском престоле, коварная и решительная царевна Софья позвала 17 сентября 1685 года на свои именины в здешний путевой дворец в числе многих гостей и Хованского с сыном. Но к именинному столу Ивана и Андрея Хованских привели уже связанными. В тот же день их и казнили.