Петр Букейханов - Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой

В действительности, вероятнее, что в результате отступления была деморализована и «выдохлась» не шведская, а та часть русской кавалерии, которая сражалась в районе редутов. Поэтому на завершающем этапе битвы русское командование уже не использовало четыре из десяти кавалерийских полков, активно задействованных в бою на указанном участке (Азовский, Ново-Троицкий, Рязанский и Тверской драгунские полки), передав их под командование генерала Григория Волконского и направив в район расположения конницы гетмана Скоропадского. Причем в официальной русской версии событий специально оговорено, что к гетману Скоропадскому были посланы «… генерал-маеор Волконской с 6 полками драгун, которые все на бою генеральном не были» [623].

Относительно более полной победы, – сам Тарле приводит следующую информацию. Когда на втором этапе боя царь выводил армию из укрепленного лагеря, то он опасался, что шведы, оценив многочисленность русских сил, отступят через Малобудищенский лес: «… и ежели вывесть все полки, то неприятель увидит великое излишество и в бой не вступит, но пойдет на убег» [624]. Поэтому Петр решил оставить значительную часть войска в лагере (11 пехотных батальонов, не считая 2 батальона Каргопольского полка, приданных для обслуживания армейской артиллерии). Соответственно, такой неопределенной ситуации легко можно было избежать уже в самом начале битвы, навязав шведам главный бой в районе редутов и подкрепив кавалерию Меншикова пехотой. В условиях тесного соприкосновения с противником королевская армия уже не смогла бы отступить, и шведам пришлось сражаться с главными силами русской армии в намного более невыгодных условиях – внутри системы вражеских укреплений, чем это произошло при действиях русских войск по планам царя.

С точки зрения В. Молтусова, решение царя Петра ввести кавалерию в бой в районе редутов диктовалось тем, что наступление шведов в итоге все-таки оказалось неожиданным для русских, вследствие чего потребовалось время для приведения в боевую готовность войск в укрепленном лагере; как только эти войска были построены в боевой порядок, царь отправил Меншикову приказ постепенно («помалу») вывести кавалерию из боя и отступить под прикрытие артиллерии в русском лагере, причем вся ситуация никак не была предусмотрена планами русского командования, так что решения принимались исходя из развития оперативной обстановки [625]. Отказ царя направить Меншикову подкрепление в виде пехотных частей из укрепленного лагеря объяснялся объективной оценкой царем низких боевых качеств русской кавалерии, зная которые, Петр I строго требовал в своих инструкциях 1708–1712 годов: «Если кавалерия от неприятеля прогнана будет, то надобно, чтобы она уступала к инфантерии, чтобы, там собравшись построиться в ордер де баталии», «…кавалерия при неприятельской атаке обязана каждый раз отступать… для присоединения к пехоте». Кроме того, русское командование было введено в заблуждение отвлекающей атакой волохов со стороны Яковцов и опасалось атаки противника из Яковчанского леса. Вместе с тем приказ коннице отступить к северу от лагеря имел и дополнительную цель – «подвести» преследующую русских шведскую кавалерию под огонь артиллерии, размещенной на лагерном ретраншементе.

Тем не менее, в любом случае, не менее важным обстоятельством, относящимся к действиям русской кавалерии в районе редутов, на которое не обращают внимание российские историографы, является то, что благодаря решениям царя Петра перед шведской армией открывались новые варианты продолжения боевых действий, причем даже с определенной вероятностью успеха.

Приказ царя об отступлении кавалерии от редутов привел к тому, что незначительная часть этих сил во главе с Меншиковым отошла в лагерь русской армии, около трети отступило под защиту укреплений севернее Яковцов, а основная масса русской кавалерии под командованием Бауэра двинулась мимо западного фаса лагеря на север, в направлении холма, отделяющего овраг речки Побыванки от крутого склона, обрывающегося к Ворскле.

Шведская кавалерия начала преследование, которое, по свидетельствам шведских очевидцев, заставило русскую конницу, вначале организованно отступавшую с арьергардными боями, обратиться в бегство. Русская кавалерия, прикрывавшая редуты и по численности почти не уступавшая шведской, теперь была «сбита» с поля боя. По мнению П. Энглунда, шведам представилась возможность разгромить большую часть царской кавалерии и тем самым надежно обеспечить последующий штурм укрепленного лагеря русской армии, но эта возможность оказалась упущена, поскольку преследование остановил приказ фельдмаршала Реншельда [626].