Степан Злобин - Салават Юлаев

Суд был недолог: Салават приказал всех пятерых, привязав на площади, высечь плетьми... Сам Салават не присутствовал при расправе. Он занимался проверкой запасов хлеба, когда ему донесли, что Абдрахман, угрожая оружием, прибежал на базарную площадь, оттолкнул казаков, исполнявших приговор, от столба, к которому были привязаны виновные, и, разрезав кинжалом веревки, велел им бежать по домам. Они скрылись...

Зная, что Абдрахман живет с Салаватом в одном коше, что он часто ездит вдвоем с Салаватом, считая его больше чем другом полковника, никто не посмел воспротивиться его самовольству.

Когда Салават его вызвал к себе, юноша смело явился.

- Нельзя выставлять башкир на позор русским! - воскликнул он. - Русский связал их и тем уже опозорил. А ты приказал их в угоду русскому бить. В моих жилах течет не вода, а башкирская кровь, потому я их отпустил...

- Я начальник, - сказал Салават, - как я указал, так должно быть. Никто не должен мешать исполнению моих приказов.

- Не я мешаю - сердце мое мешает, - возразил Абдрахман. - Если бунтует сердце, кто может велеть ему покориться?!.

Смелость Абдрахмана подкупила Салавата, но он не подал и виду.

- Больше ты мне не друг! - резко сказал он.

И он ушел в эту ночь ночевать в кош Кинзи, чтобы показать свой гнев Абдрахману.

- Говорят, ты влюблен в Абдрахмана, как в девушку, - шутя сказал Салавату Кинзя, который в последнее время был забыт своим другом.

- Праздным людям приходят в голову глупые мысли, - ответил напыщенно Салават. - Скоро просохнут дороги, начнутся битвы, и языкам будет некогда болтать пустые слова.

Салават ждал с нетерпением этого времени. Он понимал, что безделье губит воинов, развращает их мысли в убивает мужество.

С удовольствием глядел он на спадающие воды Сюма. Салават знал, что чем скорее спадет вода, тем скорее начнутся новые битвы и кончится бездеятельность.

Майский вечер был полон соловьиным трезвоном. Нежно трепетали в темных водах Сюма отражения звезд. Салават сидел на берегу и, хотя песня просилась на уста, не смел нарушить торжественного покоя темной речной тишины. Ему казалось, что трепетные голубые огни из воды вспорхнут и улетят при первом его движении, как улетит и серокрылый певец, приютившийся в ветвях прибрежного осокоря.

- Са-ла-ват! Где ты? - нарушил тишину пронзительный возглас.

Салават узнал голос Кинзи, но не ответил. Прошло несколько мгновений. Соловей не умолк, и звезды по-прежнему светили, но очарование безлюдного покоя природы исчезло.

- Са-ла-ват! - послышался возглас еще ближе, и вслед за тем захрустели сучья под копытами лошади.

Салават с недовольством откликнулся.

- Скорее иди, Салават! Скорее! Прискакал с Уфимской дороги вестник. Говорят, что против нас вышел полковник, тот самый, который разбил войска под Уфой. - Михельсон-полковник...

Салават больше обрадовался, чем встревожился. От Пугачева не было распоряжений о выступлении. Он по-прежнему стоял в Белорецком заводе и лил пушки, запасаясь оружием: Он распорядился только Биктемиру охранять горные проходы, а Салавату, Юлаю и Белобородову - удержать за собой заводы. Но теперь, когда дошла весть, что идут войска, Салават чувствовал себя вправе и без приказа царя двинуться навстречу врагу. Постылое безделье кончилось!

- Скорей в завод! - крикнул Салават, вскакивая за седло к Кинзе. Сколько войска идет? Где их видели? Может быть, не сюда идут?! - закидывал Салават вопросами спутника.

Они подъехали к лагерю. Салават вошел в свой кош, где уже набились любопытные. Усталый, измученный дорогой гонец сидел на подушке, жадно отхлебывая кумыс, между каждыми двумя глотками роняя несколько слов в ответ на десятки задаваемых окружающими вопросов.

- Сотники, объявить сбор! - крикнул Салават, входя.

Сотники расходились медленно. Они не смели ослушаться, но в то же время всем хотелось слышать, что расскажет гонец.

- Где видали солдат? - спросил Салават.

- Вверх по Сюму, прошли Инзер и идут сюда, - ответил гонец. - Теперь уже, наверно, и Курт-елгу миновали...

- Каковы дороги?

- До Лемаз-елги жидкая, а по сю сторону вязкая грязь.

- На колеса пристает много?

- Пушки завязнут, - успокоил гонец. - Только ветер с запада дует, не принес бы дождя - по жидкой грязи поспеют дня в полтора. Кони у них хороши. Стерлитамакские да табынские башкиры помогли: как пришли в покорность, все время овес да жито им возят.

- Будь они прокляты, даджалы! - произнес Салават сквозь зубы.

Белобородов и Салават разделили войско на две части, чтобы выйти навстречу Михельсону и занять позиции на на горах Аджигардак.