Степан Злобин - Салават Юлаев

Пойманные заговорщики оказались вооружены пистолетами. Кинзя скрылся за деревьями. Айтуган выстрелил, но Салават вовремя отшатнулся в сторону.

- Стреляйте! - крикнул Айтуган своим собеседникам.

Салават, не отрываясь, в упор, смотрел на обоих. Оба опустили пистолеты.

- Подай сюда пистолет, малайка, - сказал Салават Абдрахману.

Тот встал и покорно отдал оружие. Бесстрашие Салавата его покорило.

- И ты, - приказал Салават кривому.

- Не дам, - возразил Аллагуват, но в то же время встал и, как бы против воли, протянул пистолет.

- Теперь ты мой, Айтуган-агай, - торжествующе сказал Салават.

Айтуган засмеялся.

- Верно, недаром говорят, что в твоих взглядах дьявол. Я думал, что ему покоряются только бабы. - Айтуган бросил свой пистолет.

- Ему покоряются все, - сказал Салават, - покоряются и пули и ослы, которые не слушают вождя.

- Требуй покорности, когда казацкий царь поставит тебя над нами ханом, - опять со смехом возразил Айтуган, - а сейчас хоть я и в твоей власти, ты можешь меня убить, благо я не урус, но подчиниться меня ты не заставишь. Я уведу свой отряд к Бухаиру.

- Ты верблюд! - гневно сказал Салават. - Я не убиваю тех, кто может быть полезным народу. И куда бы я ни ушел в погоне за войском царицы, ты не посмеешь грабить церкви и нападать на деревни наших кунаков, русских. Вешай заводчиков, бери заводы, убивай управляющих, а если против нас поднимешь рабочих и хлебопашцев, я тебя убью, Айтуган, своею рукой. Или хуже - на твоем лбу я вырежу: "Предатель Башкурдистана", и так я пущу тебя жить. Где твои воины? Убирайся сейчас же. Созови их на шишку - я буду сам говорить с ними. Ты, мальчишка, иди тоже, а ты, - Салават погрозил Аллагувату, - я тебя знаю. Ты недаром бывал у Рустамбая. Если еще раз я услышу, что ты сеешь раздоры... - Салават мгновение помолчал. - Ну, пошли, живо!

Все трое молча пошли прочь. Салават сел под дубом. Через минуту послышался треск сучьев, топот коней.

- Вот здесь! - крикнул Кинзя, подъезжая к Салавату.

- Здравствуй, спаситель, - сказал Салават. - Веди назад своих воинов и в награду за скорую помощь можешь взять любой из этих пистолетов, - он указал на два пистолета, которые ни кривой, ни младший из собеседников Айтугана так и не посмели попросить назад.

Кинзя сконфуженно пробормотал:

- Со мной не было оружия, Салават-агай.

- Со мной тоже не было, - сказал Салават. - Зато теперь слишком уж много; возьми один себе и вперед без оружия не ходи - теперь они знают, что ты за меня... Ничего не случилось, - обратился он к всадникам, подъехавшим за Кинзей. - Ждать меня у кошей. Пусть никто из вас не отъезжает никуда.

Всадники повернули в лес.

- Как ты забрался на дуб? - спросил Салават Кинзю.

- Я увидал, куда они идут, побежал вперед и подумал: "Под этим дубом удобней всего сидеть". И залез. А когда они подошли, они так и сели здесь, как я ждал... А ты как узнал, что я здесь?

- Чудак! Только слепой примет красные штаны на дереве за цветок или бабочку, а когда я увидел красные штаны, то решил, что такого толстого зада не может быть больше ни у кого.

- Я сошью себе зеленые штаны, как твои, - сказал сконфуженно Кинзя.

- Я бы подарил тебе свои, - ответил Салават, - только не полезут тебе, Кинзя. Ну, да не плачь, найдем что-нибудь. А пока пойдем - Айтуган и Аллагуват собрали своих воинов на шишке. Я буду говорить с ними.

Салават говорил с собравшимися на шишке воинами Айтугана и Аллагувата.

- Кто сеет рознь и раздоры - предатель... Тот, говорю я, предатель. Урус-бедняк - наш друг. Если грабить его дом, он будет против нас, а теперь он с нами, потому мы сильнее. Каждый, кто грабит бедняка-уруса, нашего кунака, тот сеет рознь. Он - предатель и достоин казни. Кто нападает на русскую церковь, тот сеет рознь и тоже достоин казни.

Так говорил Салават, и воины молча слушали. Три тысячи воинов слушали его. Кончив говорить, Салават не успокоился. Он все рассказал Белобородову.

- Что же с ним делать, как ты смекаешь? - спросил Белобородов.

- Думал-гадал...

- Что же думал?

- Айтугана послать в Кигинский юрт, велю подымать тептярей и стоять там со всем войском. Там нет русских.

- Ладно, а что сделать с Аллагуватом?

- Аллагувата послать свезти государю деньги, а с ним человек двести. Остальные тут будут.

- А молодого? - спросил Белобородов уже облегченно.

- Молодого возьму себе в сотники. Ему ладно будет, что стал сотником, тихий будет: мои казаки меня слушают.

Белобородов рассмеялся веселым кашляющим смехом.

- Ох, и хитер, Салават! Был бы ты русаком - тебе бы цены не было.